Вестник погибели - стр. 28
Клим понял, что надавил на нужную точку. Адонис поперхнулся тирадой, которая готова была сорваться с его губ, и спросил:
– Вы хотите сказать, это снова началось?
– У меня есть данные, что может начаться в любой момент. Те прискорбные эпизоды, которые имели место в прошлом, могут стать не последними. Сегодня вы и ваши однокашники обладаете куда большими возможностями, чем в тот период, когда вы были детьми… в социальном смысле. У многих это вызывает зависть. Или страх.
– У вас, например, первое или второе?
Клим Кононов изменился в лице. Адонис Кононов встал.
– Я не позволю вставить в меня имплант. Это исключено.
Клим Кононов развёл руками.
– Принято. Это ваш выбор. Но я должен действовать по протоколу. Из него следует, что в случае отказа вы будете помещены в пункт временного размещения, где о вашей безопасности позаботятся профессионалы.
Адонис продолжал стоять по струнке, выдерживая взгляд Клима. Дёрнулась лишь одна жилка на скуле. Клим расстегнул воротник, но это не помогло. Пот градом катился ему за ворот, в ноздрях возник затхлый запах сырости, как будто кабинет находился в тропических зарослях после ливня.
– Кончай свои штучки, – глухо, как будто в сторону, сказал Клим. – Они здесь неуместны.
Адонис вышел, нарочито не притворив дверь. В помещение проникла волна свежего воздуха, и Клим судорожно вдохнул. Сколько ни работай с этим контингентом, к таким сюрпризам нельзя привыкнуть. Ничего, теперь пусть этот душнила творит свои фокусы в ПВР.
– Следующий, – скомандовал Клим Кононов, сверяясь с именем в ячейке базы данных.
Побег
Вход не охранялся, только камеры наблюдения деловито шевелились на тонких ножках, всматриваясь в лица явившихся сюда к полудню Нунции и Тефнут. Пансионат был памятником архитектуры XIX века. Он не всегда служил местом для ухода за сложными пациентами. Вначале, давным-давно, его построили как дом призрения, потом он был какой-то конторой, наконец, его переоборудовали под интернат для детей-сирот. Когда под Вяйняпогой нашли ферму с младенцами, комплекс отдали для того, чтобы разместить спасённых детишек. После того, как их признали биологически совершеннолетними гражданами и позволили покинуть его стены, здание пару лет пустовало, пока ему не нашли новое применение.
Штукатурка на двухметровых кирпичных опорах кое-где облупилась, но ажурная кованая ограда, увенчанная пиками, всё так же чернела из-под листьев декоративного плюща. Эта винтажная преграда первой вставала для каждого из них на пути к свободе – и с лёгкостью преодолевалась, несмотря на запреты. Нунция вспомнила, как Танит, убегая от охранника, зацепилась краем пальто, и, напоровшись на одну из острых пик, разорвала бедро от колена до таза. Ей наложили ужасающий длинный шов, который потом долго не заживал, а она даже не пикнула, несмотря на то, что ей не кололи обезболивающее. Это была её маленькая аномальная способность. Спи спокойно, сестрёнка. Ты ушла одной из первых, ещё до того, как случилась первая массовая расправа. Кто-то не смог смириться с тем, что теперь ему придётся сосуществовать с такими, как ты.