Вешние воды - стр. 9

– Так он благодарит Господа за эти бобы, – объяснила пожилая официантка.

– Действительно божественно вкусные бобы, – согласился Скриппс. Под влиянием бобов в голове у него стало проясняться. Что за чушь он наплел об этом парне, Генри Менкене? Разве Менкен действительно охотится за ним? Не очень приятная перспектива. У него в кармане четыреста пятьдесят долларов. Когда они закончатся, он всегда сможет положить конец всему. Если они будут слишком сильно на него давить, он преподнесет им большой сюрприз. Он не из тех, кого легко взять живым. Пусть только попробуют.

Съев бобы, птица заснула. Она спала, стоя на одной ноге, другую, поджав, прятала в перьях.

– Когда он устанет спать на одной ноге, он сменит ногу и даст ей отдохнуть, – заметила официантка. – У нас дома жила старая скопа, которая так делала.

– Где был ваш дом? – спросил Скриппс.

– В Англии. В Озерном крае. – Официантка улыбнулась с легкой тоской. – Это родина Вордсворта, как вы знаете.

Ох уж эти англичане. Они распространились по всей земной поверхности. Им было мало своего маленького острова. Странные люди нордической расы, одержимые мечтой об империи.

– Я не всегда была официанткой, – заметила пожилая официантка.

– Не сомневаюсь.

– Отнюдь, – продолжала официантка. – Это довольно странная история. Может, вам неинтересно?

– Что вы, что вы, – сказал Скриппс. – Вы не будете возражать, если я когда-нибудь воспользуюсь вашей историей?

– Нет, если она покажется вам интересной. – Официантка улыбнулась. – Вы, разумеется, не станете упоминать моего имени?

– Нет, если вы этого не хотите, – сказал Скриппс. – Кстати, могу я заказать еще порцию бобов?

– Искус – на всякий вкус, – улыбнулась официантка. Лицо у нее было морщинистым и серым. Она немного похожа на ту актрису, что умерла в Питтсбурге. Как ее звали? Ленора Ульрих? Из «Питера Пена». Может, как-то по-другому. Не важно.

– Вы действительно хотите еще бобов? – спросила официантка.

– Да, – просто ответил Скриппс.

– Повторить большие погремушки, – крикнула официантка в калитку. – Для птицы не надо.

– Уже на плите, – пришел ответ.

– Пожалуйста, продолжайте вашу историю, – любезно попросил Скриппс.

– Это было в год Парижской всемирной выставки, – начала она. – Я была тогда юной девушкой, jeune fille[5], и приехала из Англии с мамой. Мы хотели присутствовать на открытии выставки. По пути с Гар дю Нор в отель на Вандомской площади, где собирались остановиться, мы заехали в парикмахерский салон и совершили незначительную покупку. Моя мать, помню, купила себе еще один флакон «нюхательной соли», как ее называют здесь, в Америке.