Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - стр. 62
– Не-а, никого… Только какую-то длинную девку. Ну, она, наверное, просто так стояла.
– А, симпатичная такая блондинка, – выпрямился Нильс, поднимая провод. – Я ее тоже заметил.
– Симпатичная? Ха! Этакая-то дылда… Это, кстати, не она там в дверь заглядывает? Девушка, тебе кого?
Девчонка – высокая, длинноволосая, с глазами, кажется, серыми или голубыми, посмотрев на ребят, усмехнулась:
– Вы – Нильс с Хансом?
Приятели переглянулись:
– Ну да… Я Нильс, а он – Ханс.
– Тогда я к вам, – улыбнулась девчонка. – Стигне меня зовут.
– Что-о?!
– Что слышали. Вам ведь ударник нужен. Ну, так я и есть ударник. Вернее, ударница.
Этого Ханс уж никак не мог вынести. Вытащил откуда-то палки, протянул долговязой девке:
– А ну-ка, помолоти!
– Запросто!
Пожав плечами, Стигне взяла палки, уселась за установку, примерилась и… Трах-тах-тах-бум-бумм…
Молотила минут десять без остановки, раскраснелась вся, волосы разлохматились по плечам, а глаза – ну так сияли… Ханс даже подумал, что прав приятель, девчонка и вправду красивая. И тут же покраснел, застеснявшись собственных мыслей.
А Стигне, закончив, взглянула лукаво – ну как?
– Класс! – выдохнул Нильс. – Где так настропалилась?
Девчонка еще больше зарделась:
– У меня папа такую музыку любит. Так и я с детства…
Немного поболтали, потом попробовали поиграть вместе. По мнению Ханса – совсем неплохо получилось.
– Только вот засмеют нас на первом же концерте, – улучив момент, шепнул он приятелю. – Скажут: вот уроды, девку за ударные посадили!
– Да и черт с ними, – отмахнулся тот. – Стучит-то она классно!
Да, Стигне играла классно, с этим нельзя было поспорить. Даже Калле из «Фаты невесты» далеко было до нее.
Ребята и не заметили, как пролетело время. Стигне случайно глянула на часы:
– Ой, мамочки! Время-то… – Она надела куртку – ярко-красную, радостную, с желтым кленовым листом позади.
Ханс с Нильсом не удержались, переглянувшись, прыснули – уж больно детской показалась им курточка. То ли дело у них – черные, с заклепками, молниями. Только вот в мороз по два свитера поддевать приходится.
– Смейтесь, смейтесь, – заматывая шарф – тоже красно-желтый, яркий, словно из рекламы «Соки и воды Гронма», ничуть не обиделась Стигне.
– Зато она теплая и удобная. Вам куда сейчас? Мне – в сторону Снольди-Хольма.
– По пути. С Хансом. – Нильс, одеваясь, махнул рукой. – Он как раз там живет, пока…
Ханс обидчиво шмыгнул носом – «пока»! Мог бы и не напоминать. Да и в самом деле, после неожиданной смерти родителей он пока проживал в собственном доме на птичьих правах – под опекой добросердечной женщины Марты Йоргенсен – жены таксиста Акселя. Вообще-то, раз не было родственников, Ханса, как несовершеннолетнего, должны были отправить в муниципальный приют, до установления опеки. Только вот согласится ли опекать Ханса госпожа Йоргенсен? И дозволят ли ей? Ведь была где-то в живых Хансова бабка, вернее прабабка. Она – прямая родственница, да и часть дома в Снольди-Хольме, как оказалось, записана на нее. Где ж ее в таком случае черти носят? Говорят, в Канаде. Ханс вздохнул, совсем не слушая, что говорит ему Стигне. Оба ждали автобуса.