Весенний подарок. Лучшие романы о любви для девочек - стр. 45
– А кого же ты тогда недавно кормила? – схватился за соломинку Кривая Ручка.
– Да это я так сказала… чтобы тебя не огорчать…
– То есть ты хочешь сказать, что моих сортовых скалярий съела какая-то кошка?
– Почему это «какая-то»? Это очень хорошая кошка! Очень умная! Ничуть не хуже твоих скалярий!
– Ну знаешь!! – два восклицательных знака явственно читались в каждом зрачке Кривой Ручки. – Я тебе своих почти что самых лучших рыбок принес, – он не смог соврать, памятуя об Изабелле, – как самой любимой женщине, а ты!!! – Третий восклицательный знак изображала уже вся его щуплая фигурка. – Я даже не мог предположить, что ты способна так посмеяться над моими чувствами!
– Я не смеялась, Илья! – отчаянно закричала Марина уже в лестничный пролет, потому что Кривая Ручка с грохотом скатывался по лестнице вниз.
Митрофанова вздохнула и вернулась в квартиру. За что ей такое наказание? Она не хотела никому никаких неприятностей! Почему все сложилось против нее? Ей не нужны никакие Золотые царства, никакие скалярии, никакие возвышенные чувства Кривой Ручки и Вадима с Феликсом! Она даже готова навсегда проститься с Бусей, только бы рядом был Богдан, который последнее время совершенно спал с лица и был взвинчен и расстроен до предела. Она могла бы даже как-нибудь на время пожертвовать собственной жизнью, если бы после этого Рыбарь поверил в ее сильную и нежную любовь к нему.
Марина тронула рукой щеку, которая все еще хранила память о парочке поцелуев Богдана, и вздрогнула от нового громкого звонка в дверь. Она решила, что вернулся Кривая Ручка, чтобы прокричать ей еще что-нибудь оскорбительное, и с самым несчастным лицом открыла дверь. В квартиру влетела веселая, буйноволосая и розовая с холода Милка Константинова.
– Че, заболела? – спросила она, кинула сумку на диван, а сама со всего маху шлепнулась в кресло и, не собираясь слушать ответ Марины, затрещала: – Ты представляешь, мне сейчас Василий в любви признался! Я говорю ему, мол, врешь ты все, потому что нельзя так быстро полюбить, потому что мы еще и недели не встречаемся. А он говорит, будто бы любил меня еще с пятого класса, только боялся признаться. Как ты думаешь, стоит ему поверить?
– При чем тут я? Сама-то как думаешь?
– Я думаю, что врет он про пятый класс, но мне все равно приятно. А с тобой-то что? – Милка вдруг заметила осунувшееся лицо подруги. – Что врач-то говорит? Что-нибудь серьезное?
– Какой еще врач?
– А ты что, не вызывала? Думаешь, так пройдет? Что у тебя – насморк, кашель?
– У меня, Милка, гораздо хуже, чем насморк. Во-первых, у меня Буся пропала, а во-вторых – вообще все пропало… – И Марина наконец от души расплакалась.