Весёлый лес - стр. 18
– Много знаешь – вечно спишь, – сурово пресек Агафон уходящую не в ту сторону дискуссию, отвернулся, и с видом важным и таинственным скрестил руки на груди, что должно было дать понять собеседникам, что великий маг настроился размышлять о макрокосме.
Но и компаньоны его – тоже.
– Вот ведь как странно мир устроен… – задумчиво протянула принцесса под стук тупого топора о неподатливое дерево, изредка перемежающийся хрустом доламываемых руками веток и приглушенными профессиональными терминами из стиснутых уст суженого. – Когда ты колдуешь, на тебе вместо куртки появляется балахон очень элегантного покроя и приятного цвета. И крылышки смешные…
Агафон побагровел.
– …А я всегда была уверена, что волшебники страдают врожденным отсутствием вкуса, – не обращая внимания на реакцию чародея, если бы даже различила ее в темноте, продолжала меланхолично королевская дочь. – Постоянно носить черное могут только те, у кого ни на что иное фантазии не хватает. А ведь волшебник, лишенный воображения – всё равно, что птица без клюва!
– Без крыльев, вы хотели сказать, ваше высочество, – поправил де Шене.
– Я хотела сказать «без клюва», и сказала «без клюва», шевалье, и не надо, пожалуйста, думать, что ты здесь самый умный, – холодно проговорила Изабелла, а на лице ее крупным шрифтом было дописано окончание фразы: «потому что самая умная здесь – это я».
Де Шене прикусил губу и склонил голову – то ли выражая почтение, то ли скрывая его отсутствие.
– А сказала я так, – не моргнув и глазом, продолжила принцесса, – потому что птицы без крыльев бывают, а…
– Ой, птичка смешная! – Грета удивленно ткнула пальцем в клочок неба, освободившийся меж тем от зелени.
– Где? – недовольная тем, что ее прервали, но снедаемая любопытством более, чем раздражением, принцесса повернулась и задрала голову, пытаясь разглядеть смешную птичку.
– Вон там, на фоне луны только что видела! – проговорила дочка бондаря.
– Летучая мышь, наверное, – оторвавшись на пару секунд от работы, снисходительно предположил дровосек. – Или филин.
– Сам ты – филин, – сообщила ему Грета и показала, пока никто не видит, язык. – Мышь маленькая. Филин – он такой…
Дочка бондаря растопырила руки, втянула голову в плечи, надула щеки, вытянула губы и вытаращила глаза, любезно изображая филина для тех, кто на природе ночью в первый раз.
Принцесса приложила руку к сердцу и навалилась на стену, чтобы не упасть.
– А эта птичка… – исподтишка любуясь произведенным эффектом, продолжила Грета экскурс в орнитологию, – вот такая…
– Только не надо ее изображать, ведьма. Я девушка слабонервная. Как выяснилось. Я сама разгляжу, если она появится, – сухо предупредила Изабелла и снова уставилась в набрякшее невидимыми тучами небо.