Весёлые каникулы мажора - стр. 25
***
Купив горячий хлеб и две булки, тащу сетку домой. Неудобная ноша перетягивает кожу на ладони, собирая её в некрасивые белые рубцы.
Сашка тянется рядом, воюя с сумкой поменьше размером. Но у нее и рост… Я вытянулась, а она такой и осталась, какой была.
— В следующий раз надо твоих сестёр звать. Что Викуша ваша опять гамак пролёживает?
Молча перекидываю сетку, потому что да, опять. Заставить Вику работать по дому может только мама, но она далеко. Бабушка махнула рукой, объясняя, что лень вперед сестры родилась.
— Старшие на огороде, а кто ещё? Бабушка сегодня письма на хутор понесла, и запас еды. Дедушка тоже занят, — вздыхаю, дуя на онемевшие пальцы.
— Моим тоже ничего не надо, — Сашка поддерживает настроение.
До перекрестка топаем молча, а потом расходимся, договорившись встретиться после ужина. В восемь часов начинается показ «Дикого ангела», и мы не пропускаем ни одной серии!
Сегодня смотрим у нас, завтра — у Саши, если, конечно, её папка не выпьет лишнего. Если выпьет, то Саша останется у нас, и мы сможем пошептаться ночью, когда все уснут.
Смахиваю пот со лба, и в который раз меняю руку, потряхивая свободной. Пальцы уже не просто белые, а похожи на толстые колбаски. Почти такие же, как делает бабушка. Ругаю себя, что набрала столько всего за раз. Да лучше бы я дважды дошла до магазина или взяла велосипед!
Езжу я не очень, но на руль бы повесила груз.
Задним умом крепка — это точно про меня сейчас. Зато потом думать буду.
Сама и посмеиваюсь над собой, продолжая топать по жаре. Ещё километр примерно и наш дом, а там тенёк и ледяная вода из колодца, от которой зубы сводит! Ничего нет вкуснее этой воды во всём мире!
Желание пить как будто даже придает сил. Переставляю ноги увереннее и быстрее, но с асфальта приходится посторониться. Шелест шин явление редкое, а потому сразу реагирую.
Нехотя смещаюсь в придорожную пыль и останавливаюсь, чтобы переждать, пока водитель проедет. Идти в босоножках, если в них набился песок, удовольствие ниже среднего. И так жаааркооо…
— Привет, Васенька, — слышу голос деда Андрея и радостно поднимаю голову, встречаясь совершенно с чужим взглядом.
— Здрав… — спотыкаюсь и на автомате заканчиваю: — ствуйте…
Вместо ожидаемых светлых глаз с россыпью морщинок в уголках, меня сверлят глаза тёмные, но знакомые.
Андрей.
Повзрослел, изменился, но не так, чтобы невозможно было его узнать.
— Садись, Василисушка, домчим с ветерком!
— Спасибо, деда Андрей. Сама. Да и недалеко мне.
— Садись, садись. Мне-то не рассказывай, как недалеко.
— Нет-нет, — отказываюсь, проклиная тяжёлую сумку. — Я, правда, сама. Мне нетяжело.