Весьёгонская волчица - стр. 8

Верно: троп много, а по какой идти? Все так и так не облазить. Тут сам господь бог не разберется.

Бог, может, и разобрался бы, а Егору отступать было некуда, и он в конце концов придумал выход из положения. Правда, здесь ему требовалась помощь, но Егор надеялся, что ему не откажут. С этим он и отправился ближайшим вечером в дом председателя сельсовета.

Там ужинали – ели жареную картошку. Большая сковорода стояла посередине стола, за которым сидело все семейство.

– А-а, Егор! – сказал председатель. – В самый раз поспел, присаживайся к нашему шалашу.

Егор только что отужинал дома, но обижать отказом председателя не стал.

– Ну как, нашел? – поинтересовался председатель, освобождая Егору место рядом с собой. Он был в курсе всех его охотничьих дел и, видно, подумал, что Егор зашел поделиться с ним очередной удачей.

– Нет еще, – ответил Егор.

– Что так? Чай, вторую неделю ходишь.

– Так болото, Степаныч. Прорва.

– Выходит, не найдешь?

– Найду, никуда не денутся.

– А не опоздаешь? Они к концу месяца уже шустрыми станут, черта с два дадутся в руки.

– Раньше возьму. Ты мне помоги только, дай бинокль денька на два.

– А на кой он тебе? – удивился председатель.

– Есть одна мысля. Гриву возле Сухого ручья знаешь? Сделаю на сосне засидок – никакой волк мимо не проскочит. А мне бы только узнать, в какую сторону они бегают.

– А что, верно! Мы на фронте так делали. Залезешь, бывало, куда повыше, а оттуда в бинокль все как на ладони. – Председатель прошел за перегородку и через минуту вернулся с биноклем. – На, дарю. – И, видя удивление Егора, рассмеялся: – Бери, бери, у меня он все равно без дела лежит!

Бинокль был немецкий, трофейный, и увеличивал так сильно, что когда Егор однажды смотрел в него, то видел всю деревню насквозь до мельчайших подробностей. Имей он такую технику, не бегал бы по лесу, высунув язык. Но взять бинокль за просто так Егор не мог. Поэтому и предложил:

– Давай баш на баш, Степаныч.

– Это как же? – прищурился председатель.

– А очень просто. Ты мне бинокль, а я тебе – нож.

– Гошкин? И не жалко?

– Подумаешь! Сам вон чего отдаешь, а мне нельзя? Егор знал, что его предложение пришлось председателю по душе. Тот не раз любовался ножом, и Егор был доволен, что все получилось честь по чести.

…С каждой минутой сидеть становилось невмоготу. Насквозь промерзшие валенки сделались как деревянные, полушубок стоял колом. От ледяного ветра у Егора ломило лоб, замерзшие пальцы не сгибались, и он, чтобы не упасть, привалился боком к стволу. Стало как будто легче, и Егор устало закрыл глаза…