Вес твоих аргументов - стр. 61
Я приподнялась, мотнула головой. Так, быстро взять себя в руки. Не хватало ещё тут впасть в смущение и трепет, начав говорить непотребное. Мы спали в разных местах, вели себя прилично. Ну, почти.
Вздохнув, я поискала глазами одежду. Вон она, родимая, на стульчике висит. Хм, что-то в памяти совсем не отложилось, когда это я так аккуратненько сложила. Это всё вино, меньше пить надо. А ещё бы хорошо дойти до ванной. Показываться в таком виде перед Лебедевым — тот ещё экстрим. Я же девочка, мать её.
О том, в каком виде я вчера перед Ольгой разыгрывала спектакль, а потом трепалась с Лебедевым, думать не хотелось. Пожалуй, в таком, что нынешний ни капли не встревожит. Так, хватит валяться, сегодня ещё куча лекций и… дьявол, я же тут без косметики! Нет, конечно, Лебедев не испугается, но ой.
После душа, правда, стало лучше. Холодная вода прекрасно взбодрила и навела относительный порядок в мыслях. Только вот вид всё равно далек от приличного… м-да, перестарались вчера.
— Ну и кто ты после этого? — шепнула я, пристально разглядывая своё отражение.
Хорошо, ни синяков под глазами, ни вдруг появившихся на коже изъянов. Всё хорошо, просто бледновата. Но тут уж какая родилась.
Отражению, разумеется, наплевать. В сказке о спящей красавице и семи богатырях на самом деле спрятана сермяжная правда. В момент отражения конкретно тебя, зеркало считает самым лучшим тебя же. Оттого и нет на свете никого румяней и белей. Потому и не ложь сие, а чистая правда. А когда зеркало злой царице вдруг сказало про молодую царевну… то тут было что-то нечисто.
Я открыла кран и снова плеснула на лицо холодной водой. Да уж, какая прелесть, когда на философию тянет. Осталось добавить штрих, что глаза влюблённого в тебя человека должны отражать так же, как зеркало, — и вообще будет прекрасно!
В общем, тянуло на совершенно странные размышления, отчаянно далекие от вполне приземлённых: как себя вести, когда я все же выйду отсюда?
Ничего особо умного в голову не пришло. Поэтому когда я оказалась в комнате, то встретилась лицом к лицу с Лебедевым. Тот уже успел заказать завтрак. Сидел в кресле, пил сказочно ароматный кофе… и смотрел прямо на меня. Свежий, в тёмно-сером костюме, уже при галстуке. Лебедев, ясен пень, а не кофе. На лице — ни следа бурной ночи. Только глаза совсем чуть-чуть прищурил и видно, что сдерживает улыбку — изгиб губ выдает. И сидит же, сволочь, так элегантно — залюбоваться впору. Что я и сделала.
— Доброе утро, Ксюша, — улыбнулся Глеб. — Проходи, присаживайся. День будет не менее напряжённым, чем вчерашний. Поэтому не стоит пропускать завтрак.