Вес твоих аргументов - стр. 42
— Добрый день, Анна Валерьевна, — немного натянуто улыбнулась я, стараясь говорить как можно спокойнее. — У вас будет минутка?
— Да-да, — кивнула она. — График сейчас невероятно плотный, но мне очень нужно поговорить с вами.
Я невольно бросила взгляд в сторону Никитушки.
От главврача это не укрылось. Она только украдкой вздохнула и поманила за собой.
— Идёмте же.
В кабинете Анны Валерьевны светло, просторно и пахнет ванилью. Солнце освещало, кажется, даже самые далекие уголки. Широкий стол, бумаги, ноутбук. Шкафы, заполненные папками. На стене — анатомические карты. Или как их там… Да уж, тут не особо хотелось вникать. И плевать, что можно показаться жутко необразованной. За глаза уже этой образованности.
Анна Валерьевна говорила. Уверенно, спокойно, будто обволакивала карамелью — такое мягкое сопрано, убаюкает так сладко, что и анестезии не потребуется. Словно пыталось укрыть от болезненных слов, насквозь пробивающих защитную оболочку.
— Чем раньше сделаем операцию, тем лучше. Пройдёт в два этапа. Мы наблюдаем ухудшение состояния.
Да, знаю. С таким пороком живут до десяти лет. Если повезёт — до двенадцати. Нужны деньги. Я понимаю, куда от этого денешься.
Не то чтобы я не знала этого. Но все деньги уходят на поддержание текущего состояния. Ладно, можно что-то придумать. Поговорить с Дианкой, пусть потрусит своего работодателя. Да и тут можно что-то сделать. Всё же обещанная премия — приличная сумма. И если поскрести по сусекам да кое-как затянуть ремень…
Всё равно не клеится. На что-то надо жить. Пока ещё питаться воздухом я не научилась.
— Вы меня слышите? — участливо уточнила Анна Валерьевна.
— Да, конечно, — кивнула я.
Конечно… Только вас и слышу.
Нужно время.
Повисшая тишина заставила поёжиться. Я прекрасно понимаю, что сейчас не могу дать ответ. Но и тянуть нельзя.
— Я приду на следующей неделе. Или…
— Через две? — безэмоционально уточнила Анна Валерьевна.
Стоит рассчитывать собственные силы и возможности. Переборов трусливое бахвальство и четко понимая, что за неделю не раздобуду нужной суммы, я подтвердила:
— Через две.
Гостинцы для Никитушки пришлось оставить у главврача. После разговора я чувствовала себя настолько мерзко, что не хотелось никого видеть. Благо Никитка всё ещё спал. Поэтому обошлось.
На улице по-прежнему светло и тепло. Совсем другая жизнь, далекая от запахов лекарств, опустошающей белизны и леденящих душу звуков: шагов, шороха накрахмаленных халатов и тихих вздохов. Ибо громко вздыхать в клиниках не принято. Даже если всё очень плохо.
Я бросила быстрый взгляд на клинику. Едва заметно качнула головой и сделала глубокий вдох. Несмотря на теплую погоду, руки заледенели. Поморщившись, потёрла ладони друг о друга. Снова началось. То ничего-ничего, то будто просыпается. Не смертельная и не совсем болезнь, но вещь малоприятная. Особенно когда проявляется в разгаре весны и лета. Ничего, с этим можно бороться. Поменьше нервничать и нормально есть. Даже у хохотушки Вавы есть проблемы с нервами, факт.