Весь этот свет - стр. 32
– Просто тяну время, – сказала я. – Талант садовника не пропьешь, это всем известно.
– Входная дверь, честно говоря, довольно ободрана, да и подъезд тоже, но в квартире очень мило. Гостиная, кухня, спальня. И ванная, конечно.
– Нельзя ли поточнее? Это в любой квартире есть.
– Да, прости. – Марк принялся поглаживать мою ладонь большим пальцем, и мне захотелось ее отдернуть, но я не отдернула, потому что мне нужно было, чтобы он продолжал рассказ.
– Стены белые, но ты завесила их всякой всячиной. Картинами, открытками и вязаными цветами на веревочках. Диван лиловый, бархатный, на деревянных резных ножках. Ты купила его на eBay за сто пятьдесят фунтов и всю неделю только об этом и говорила.
– Да? Хорошо, – я не смогла представить себе свой диван. Не смогла вспомнить. Но вообразила себе, какой лиловый диван могла бы задешево купить на eBay, и удовлетворилась этим. – А еще что там есть?
– Телевизор. Старый, с маленьким экраном. Его пора на помойку.
– А еще?
– Большой полосатый ковер в гостиной. Разноцветный. Посередине розовое пятно, которое ты прикрываешь чайным столиком.
– От вина?
– По-моему, ты говорила, что разлила его в день новоселья. Тогда мы были не очень знакомы, – Марк чуть пожал плечами. – Спальня маловата. Не особенно много влезло.
– Романтично, – заметила я.
Марк улыбнулся.
– Я хотел описать кровать, но это показалось мне странным, – он наклонился поближе, тихо прошептал, – нас могут услышать.
– Ну и ладно, – сказала я. – Какая она?
– Удобная.
– Ух ты. Мы уже сто лет вместе, да?
Марк рассмеялся и потрепал меня по руке.
– Да, довольно долго. Знали времена и получше.
Внезапно я ощутила прилив раздражения, и мне захотелось, чтобы он ушел. По счастью, вошла медсестра и задвинула занавески.
– Простите, – сказала она, – мне нужно измерить ваше давление.
– Я попозже еще зайду, – поднявшись со стула, Марк поцеловал меня на прощание.
– Да нет, вы можете остаться, – заметила медсестра, но он уже натянул куртку и был на полпути к двери.
Медсестра обвила мою руку, которую он только что выпустил, манжетой для измерения давления. Аппарат был автоматический, и, запустив его, она ушла. Я терпеть не могла этот аппарат. Судя по всему, он не собирался останавливаться, пока не сдавит мою руку до размера коктейльной трубочки.
Но вместе с тем я была рада, что мое внимание переключили. Я злилась на себя за чувство раздражения по отношению к Марку. Он был единственным в целом мире, кого я знала. Он был нужен мне. При этой мысли желудок сжался. В памяти всплыло бессознательное воспоминание: тетя Пат качает головой и говорит: «Ты скорее шлепнешься в грязь, чем возьмешься за руку помощи». Пат. Длинные, длинные седые волосы, всегда уложенные в огромный пучок. Густая челка, хмурый взгляд. Замужем за дядей Диланом. Вощеная куртка, морщинки у глаз, долгие прогулки. Значит, я не помню весь прошлый год, а то и больше, но помню Пат и Дилана. Хоть что-то.