Весь апрель никому не верь - стр. 14
– Давай-ка, Матвей, без фантазий на тему семнадцатого мгновения весны. Скоро День Победы, попробуй написать о дедушке. Сможешь – увидишь свою пробу пера на детской странице в субботней газете.
Матюша сразу понял, о чем будет новый рассказ, и название придумал с ходу:
– «Случай на Эльбе»!
Эту историю знала только семья Снегиревых-Ильясовых, а скоро в его пересказе узнали читатели «Вечерки».
«Мой дедушка Матвей Михайлович Снегирев воевал на фронте. Когда фашистам пришел конец, наши солдаты встретились на реке Эльбе с союзниками. Это были американцы. Дедушка очень удивился, потому что впервые в жизни увидел негра. Он с ним познакомился. Дедушка знал несколько слов на немецком языке, негр тоже знал. В основном они разговаривали жестами, но хорошо понимали друг друга и гуляли по берегу. На набережной стояли дома. Одно окно было низкое. Негр заглянул в него, приметил красивые часы на стене и забежал в дом. Дедушка пошел за ним и увидел, что негр сорвал часы со стены, а испуганные люди сидят за столом и молчат. Тогда дедушка постарался объяснить союзнику, что так делать нехорошо, даже если ты победитель. Негр сначала не хотел отдавать часы, но потом все-таки отдал. Их повесили на место. Когда негр и дедушка были уже у двери, его остановила старая женщина. Она открыла буфет, достала из ящика серебряную ложку и подарила ее дедушке на память. Он отказывался взять и говорил: «Данке, данке». По-немецки это значит «спасибо». Но женщина все-таки настояла на своем. А потом она подумала и решила поступить по справедливости: подала такую же ложку негру. Ему стало совестно. Он сказал: «Данке» и, наверное, покраснел, но этого не было видно, потому что у негров кожа черная. Они опять пошли по берегу. Дедушка показал на себя пальцем и сказал: «Я коммунист». Негр обрадовался. Он понял, что коммунисты не берут без спросу чужие вещи. Эта немецкая серебряная ложка хранится у нас до сих пор, как память о дедушке. Свое имя я получил в его честь. Скоро я стану пионером, а потом комсомольцем и, может быть, коммунистом, как мой дедушка Матвей Снегирев, солдат и победитель».
Дядя Костя исправил ошибки и – о, чудо! – рассказ взяли в газету. Матюша налюбоваться не мог на подпись в листе верстки: «Матвей Снегирев, 9 лет».
– Без трех месяцев десять, – скорректировал он, чувствуя, что познал себя в писателях. Вернее, писателя в себе.
Матюшу приняли в пионеры. Весь май он купался в лучах славы. Первоклассники ходили смотреть на него группами, учителя хвалили, а вожатый Юра зачитал рассказ перед своим седьмым «б» вместо политинформации. Апогеем же был гонорар – целых четыре рубля пятьдесят восемь копеек! Матюша заработал первые деньги, был вправе сам их прокутить, поэтому в воскресенье уговорил Робика с Элькой сбежать ненадолго в парк.