Верю Огню - стр. 66
Обочина была чистой, если не считать небольших кучек застывшего бетона, безобразно, будто «коровьи блины», разбросанных у основания знака и вокруг, метрах в пятнадцати.
Сергей поднялся на шоссе. Первое, что бросилось ему в глаза, это след жесткого торможения грузовика, с четким отпечатком протектора. «След-то свежий, – отметил про себя Михайловский, – но мало ли кому и почему тут понадобилось тормозить? До места аварии метров сто-двести. Может быть, не заметили знак, тормознули, а потом бегали, смотрели, что там написано? Так и есть, вот и след обуви. Кто-то прыгнул прямо в грязь»…
И вдруг, что-то блеснуло в траве у асфальта.
– Э-эй, ― тихо выдохнул вслух Михайловский, заметив связку ключей, судя по всему, потерянных тем, кто бегал к знаку. Сергей поднял ключи, и сердце его похолодело – в стопорном кольце связки, застрял, оборванный микронаушник. Такие были только у связи Службы….
…Холодный зимний день. Солнца не видно. Тучи и кругом снег. Тело пронизывают дрожь и жуткий холод. Свет и холод. Когда-то был просто свет, холода не было, был только бог и свет, а теперь… Свет исчез, есть только холод и мрак.
Красивая женщина в белом подходит, берет за …, что хочет, вздыхает, уходит. Опускается звон. От него болит голова. Зачем этот звон? Где женщина? Холод, опять дикий холод и мрак.
Он снова приоткрыл глаза. Звон не утихал. Теперь, вместе с ним, отзываясь страшной болью и неконтролируемыми сокращениями мышц живота и ног, тело прошила судорога. Непослушными пальцами он ощупал свою постель, это был холодный, каменный пол. Попытка перевернуться – боль!
Мир, вдруг, кувыркнулся и подступила тошнота… Ноги, они уже держат, он встал. Впереди полоска света. Он выставил перед собой руки и толкнул дверь…
Стол. За ним, у светильника сидит какой-то врач, читает газету, за окном солнце…
– Бр-рр-атхок, с-скхольк-о, вре-ммя?
Врач резко дернулся и ударился спиной о стену, сверху на него рухнул железный карниз вместе со шторами. Отскочив от головы медика, железка упала на стол и разбила стеклянный графин. Шум! Снова звон.
– Мм-ма-ма!!! – истошно крикнули слева. Он обернулся на крик и упал…
Удары и вспышки. Тудух-тудух, тудух-тудух! Это поезд?! Он снова открыл глаза. Над ним неслись, выстраиваясь в ряд, лампы дневного освещения. В ногах упирался и хрипел врач с огромной шишкой на голове, а слева бежала та самая красивая женщина в белом, что рассматривала его причинное место.
– Гх-де я-а? – зашипел Иван Сергеевич, словно замороженный питон Каа.
– Очнулся, ― вместо ответа сказала женщина.
– Быстрее! – командовал врач.