Вершина реализма. Рассказы. Часть третья - стр. 20

– Моя, – ответила старушка в тёмном сарафане и в белым платочке на голове.

– Зачем поминаешь патриарха?

– Так думала, что Вы забыть можете.

– Его мы никогда не забываем и в памяти батюшки не должно быть сомнения, – он вычеркивает красным карандашом из поминальной записки патриарха.

– Виновна, батюшка, – делает полупоклон старушка.

– А это Надежда что у тебя? – начал он вновь возмущаться. – Мария – свекровь, Мария – сестра, Мария – свояченица? Нельзя было просто имя написать?

– Так как там их Господь – то различит, – оправдывается старушка. – Нельзя же просто под одним именем.

– Бог все твои намерения знает и потому не нужно обозначать степень родства..Поняла?

– Поняла, батюшка! Редко в церкви бываю, – забываю уставы. Ноги не ходят, – если кто привезёт только. Вот сегодня зять привёз…

Отец Геннадий читает дальше: «Михаил, Михаил Титов… А зачем фамилию указывать, Надежда? – Он уже откровенно начал серчать.

– Так дочь Нюшка – то у меня от него.

– Блудила?

– Я батюшка на исповеди об этом факте созналась.

В это время худенькая старушка начала что – то нашептывать полной, почти квадратной пожилой женщине, по всей видимости глухой. Именно эта глухая старушка неожиданно вспылила: «Батюшка, Михаила Титова не надо поминать. Вычеркните его!»

– А вы кем ему приходитесь?

– Это мой мужик был. Год назад помер, – Вы его отпевали.

– А-а-а… Вспомнил. Много женщин и детей на его похоронах было.

– В каждой деревне у него по гулеванке было, да и в селе с десяток… Его называли Фигарой… Домой не зайдёт после работы, – сразу к гулеванке. Вся тринадцатая зарплата уходила у него на подарки пригульным детям.