Версаль - стр. 21
Наконец, 14 мая король и придворные отправились в Фонтенбло, и каждый считал своим долгом сказать о празднике что-то лестное и выразить свое восхищение. Восторг вызывали план мероприятия и его великолепное претворение, небывалая щедрость, порядок и умение всем угодить.
Король же был воплощением идеала: уважительный к матери и супруге, галантный по отношению к любовнице, внимательный хозяин, герой в состязаниях, талантливый организатор и устроитель праздника и, кроме того, просто замечательный кавалер. Дворянство было увлечено занимательной игрой в рыцарей. Придворным было полезно время от времени менять облик и как следует оттачивать свои манеры.
Все последующие поколения будут считать первый двор Короля-Солнца несравненно блистательным и великолепным. Все были так молоды, изобретательны и по-юношески непосредственны! Конечно, разнообразие временных построек, декораций, охот и фейерверков свидетельствовало о любовных вспышках монарха, однако нельзя считать королевский двор исключительно созданным ради мимолетных развлечений.
Несмотря на обилие представлений, созданных якобы исключительно для предмета нежной страсти, праздник преследовал педагогические и политические цели. Знать, без которой не могло существовать королевство, следовало привлечь и удержать. Монарх внимательно следил за тем, чтобы жизнь при дворе не превратилась в монотонную рутину. Этому в немалой степени способствовали и правила придворного церемониала.
Первые Бурбоны следовали церемониалу, созданному Валуа. Впрочем, в подобной области нельзя было ничего создать просто и легко. Известно, что Генрих III много раз принимался за это дело, прежде чем ему удалось хоть сколько-то упорядочить правила придворной жизни. Людовик XIV обнаружил кодекс Генриха III через 72 года и уяснил, что не сможет немедленно добиться точного соблюдения этих правил, даже в том случае, если его брат, известный знаток этикета, будет оказывать всю возможную помощь.
В течение всей жизни король охранял сборник правил этикета и знал протокол до самых незначительных подробностей. Все сведения доходили до него лично. Людовик часто выполнял функции арбитра в различных конфликтах, возникающих из-за протокола. Кстати, споры между знатными людьми при дворе отвлекали их от заговоров и направляли энергию и интриги в иное русло. Двор стал воплощением непрерывно длящегося спектакля, недоверие к каждому его участнику придавало представлению шарм и остроту, а новое развлечение вызывало захватывающие, порой весьма бурные страсти.
Предпочтение двора было на стороне балета, а не комедии, ведь король всегда считался великим знатоком этого вида искусства, а двор следовал пристрастиям своего монарха. На оплату развлечений подобного рода не скупились. Так, один из балетов обошелся королю в 88 699 ливров. Часто Людовик сам танцевал вместе с королевой. Он мог успешно соперничать с профессиональными танцорами и не раз увлекал Марию-Терезию страстью своего искрометного танца.