Верну свою жену - стр. 55
Каждый имеет право на оправдание, даже самый страшный преступник.
Но сейчас меня интересовало, почему мне поверил папа.
Может быть, потому, что он не знает полной картины?
– Папа, так ты видел запись?
– Мне некогда было смотреть записи, дочка. Я тебя вытаскивать сразу начал. Не может моя дочь быть сумасшедшей. Это исключено, – твердо заявил он. – Я в это не верю. Мы разберемся. Но скажу тебе честно. Это всё так просто не закончится. Все вызовы зафиксированы, и слишком много людей видело эту странную запись. Плюс это чертово лекарство. Откуда оно только взялось? Тебя спасло то, что ты его не принимала. В крови не обнаружено.
Поэтому тебя и выпустили. Не было оснований держать. Под мою ответственность выпустили. Милая, нам предстоит много бороться. Семью поставят на учет, будут требовать характеристики с работы. С твоей работы, с Антона…
– Но, папа, у Антона и так проблемы на работе. Как это отразится? У нас что, заберут малыша? – перепугалась я, поднося руку ко рту и кусая пальцы.
– Да какой заберут? Вы тут все с ума посходили? – вздохнул он и положил руки мне на плечи. – Ты в дом иди, я пока машину припаркую. Поспи, утром разбираться будем. Ночь на дворе.
– Не могу я спать, мне к ребенку надо, – захныкала я.
– Тогда иди, мама там спит с ним, – буркнул он.
– А Антон, папа? Что он? – решилась я спросить у мужа.
Папа помрачнел, уголки рта опустились.
– Муж… Черт, – жуя губы, признавался он, – ты только не нервничай, Сонь.
– Что случилось, папа, что?
Лучший способ заставить человека сильнее нервничать – это сказать ему не нервничать. И папа именно это и сделал. Еще и очки снял, достав специальную тряпочку для протирания стекол, и начал их тщательно чистить. Опять же, отличный способ показать, что он не хочет что-то говорить. Тянет время.
– Папа, что?
Он вскинул взгляд в ответ на мой нетерпеливый призыв.
– Я к Градову, в принципе, всегда неплохо относился, – начал будто издалека, – считал в целом идеальным мужем. По крайней мере, ты никогда не жаловалась и казалась счастливой. Он тебя не обижал, заботился. Выбор я твой одобрил.
“Я и была, была счастливой!” – хотелось закричать от нервного напряжения, подстегнутого папиной медлительностью, но я молчала. Слушала и смиренно внимала его словам. Так и ждала пресловутого “но”, которое сквозило в интонации.
– Я не знаю, как такой умный и опытный специалист мог совершить такую глупую ошибку на объекте, так подставиться и подставить свою семью. – Папа зло и решительно выдвинул челюсть вперед и надел очки. – Понимаю, что тебе сейчас не до того, ты вся в ребенке, и, как я понял, Антон тебя хотел оградить от своих проблем.