Верну свою жену - стр. 35
– Соня, пойдем поговорим, – настаивал Антон, но меня уже было не остановить.
– Вы что, не понимаете, что происходит? – закричала я. – Не видите, что она нас специально стравливает? Ничего ты не случайно ляпнула! – указала я на нее пальцем. – Ты намеренно раскрыла мой секрет. Только откуда ты знала, что Антон не в курсе? Я тебе ничего такого не говорила.
– Как ты можешь, Соня?! – голосила мама. – В чем ты ее обвиняешь?
– Да, Сонь, что я сделала, что ты как бешеная на меня бросаешься? На что ты намекаешь? – ныла Стася, ежась и прилипая к маминому боку. Как ребенок к матери.
Она обняла ее. Не меня. Не свою родную дочь.
Сынок совсем расхныкался, Антон продолжал смотреть волком. Я видела, что он хочет уволочь меня в комнату на разговор, но боялась.
Не Антона, нет, его я не боялась, значала, что не причинит мне вредя.
Разговора хотела избежать. Я была нестабильна, вся на нервах и полна подозрений. И осознавала это.
В таком состоянии я не хотела говорить на эту тему.
И на себя злилась. Да, я сплоховала и виновата, но Стася виновата больше!
Вокруг меня сгущались невидимые, но очень черные тучи, и плелись какие-то интриги, но все вокруг строили невинные и оскорбленные лица, и только я выглядела какой-то ненормальной истеричкой, против которой все ополчились.
Они так и стояли – напротив меня. Единым фронтом.
И даже Антон… Мой любимый муж. Он отстранился. Выглядел чужим. Появилось страшное ощущение, что я его теряю. А я ведь даже еще не объяснилась, он должен меня выслушать, понять.
Я всё же обязана попытаться найти нужные слова, выбрать момент не получится, он требует этого разговора именно сейчас и ждет его.
Я взглянула на него с мольбой, направилась навстречу, а он меня остановил.
– Успокой ребенка.
– Что?
Его слова до меня не доходили. Всё, что я видела, это пустоту в его глазах. На том месте, где раньше сияла безграничная любовь ко мне. Ни единого проблеска больше не осталось. Как же так? Он настолько зол, что эта злость перевешивает всю нашу с ним любовь? Разве так бывает?
– Соня! – прикрикнул муж, и тут я осознала, что ребенок на руках извивается и заходится криком. Орет просто как резаный. Красный, напряженный.
– Дай мне его! – кинулась ко мне мать, наверняка опасаясь, что я его уроню.
– Нет! – я сильнее обхватила ребенка и не давала его. Спрятала в руках, как в коконе, и раненой лисицей смотрела на маму. – Не трогай!
– Иди с мужем поговори, чумная, – психанула мама, – ребенка-то не задави смотри!
– Да, Сонь, идите, мы за Димочкой присмотрим, – еле слышно, как птичка, прочирикала Стася, едва подняв голову от плеч, куда вдавила ее, выражая мнимое извинение. – На, попей водички, – протянула мне стакан.