Вернись после смерти - стр. 91
Борисенко при этом не преминул злобно выругаться:
– Опять «шрапнель», мать их за ногу, этих поваров! То пшённой «кирзой» пичкают неделями, то «шрапнелью», твари!
– Ты жуй да помалкавай, – сердито заметил старшина, снимая с сивых усов ледышки. – Добро хоть это ишшо есть. В Ленинграде народ с сентября голодует, тышшами мрёт. Вот подумай-ка – сутошная пайка хлеба для работяги всего двести пятьдесят грамм, а на ребятишков и стариков дак наполовину меньше. И хлеб то – одни отруби пошти што…
– Слышали про это… – угрюмо сказал Федор и указав на пулемет, добавил. – Ты скажи ротному, Михалыч, штоба кого-нибудь прислал заместо Василия. Уж два дня, как его убило. Вдвоем несподручно в доте работать, заряжаюшший шибко нужон. Када атаки часты', ленты быстро уходют, еле успевам набивать. А тут ишшо этих эсэсов хрен принёс на наш фланг. Отчаянны вояки, в рот имя' ды'шлину! Вчерась один мало не на гранатный бросок сбоку надбежал. Ладно, Паха вовремя заметил да с «ручника» положил, а то б хана… Я ночью сползал, «шмайсс» евонный забрал да патро'нья. – Фёдор кивнул на новенький пистолет-пулемёт. – У того ганса под маскировкой чёрна форма, на френчике крестов – как у дурака цветочков. Герой с дырой, бляха-муха!
– Сказать-то я, скажу лейтенанту, а толку? Ты знашь, сколь народу в роте осталося после утрешнего бою? – удрученно вздохнул старшина.
– Да уж догадываюся…
– Ну, дак, а чё тогда… – Камнёв, по-стариковски кряхтя, поднялся. – Заклинь-ка дверь за нами.
Солдаты выбрались наружу, а старшина, глянув через плечо Горяева на Павла, угрюмо сидевшего в глубине дота, вполголоса спросил:
– Чё напарник-то не в духе?
– А хто ево разберет? – пожал широченными плечами Федор. – Письмо от матушки получил, все читал да читал, а сёдни штой-то взял да спалил… И потом: призверел он малеха, вчерась психическу отбивали утром, я у станкача один работал, а он «дегтяря»52 сохватил. Сёк гансов с левой бойницы, с пол-отделения, однако, завалил. Я ево от пулемета еле отодрал. По мертвякам цельный диск ишшо измолотил, чуть дуло не расплавил. Призверел, каво уж там…
– Ясно море… – неопределенно пробормотал старшина, и, пожимая руку Горяева, вдруг добавил, вспомнив. – Да, чуть ли не забыл, лейтенант просил передать: сёдни ночью немцы на суседском участке взрывами завалили противотанковый ров.
− Ну и чё? − беспечно хрумкая сухарём, Фёдор не придал значения этой новости.
− А то, баранья твоя башка, што броню могут двинуть! Проход вона где готовют, а прорыв на нашем участке хочут сделать, суки хитрожопые. У суседей местность для танков не подходя'шша, овраги… – Камнёв неловко затоптался на месте и как-то просительно выдавил. – Так што вы уж держитеся, Федька, в своём колпаке-то. Ежели вас сковырнут, дак и всёй роте труба…