Верни нашу дочь - стр. 3
— Я могла бы тоже попробовать, но у меня получится лишь доказать, что я мать. А Аркадий так и останется ее отцом по документам. Они ее не усыновили, они подделали в роддоме документы, забрали ее, да… Но сейчас… сейчас трудно до всего этого докопаться. А я одна точно не смогу ее вернуть. А ты и… связи твоей семьи… Тем более ты скоро женишься, — я покачала головой, — у тебя будет полная семья. В отличие от Аркадия.
— То есть ты опять желаешь пристроить дочь в чужую семью? — рассмеялся он, а я зажмурилась, крепче сжимая колени и прикусывая щеку уже с другой стороны, опять до крови.
Только вкус металла не отрезвляет, он, напротив, заставляет меня трястись еще сильнее. От боли, страха, злости на себя и собственную бестолковость и от страха за Машу.
— Я буду очень рада, если Маша сможет жить со мной. По закону. Но боюсь, что не справлюсь. Помоги, пожалуйста. Помоги ее вернуть.
— Почему ты не попросила об этом отца?
— Он меня и отправил к тебе. У меня уже подмоченная репутация, в отличие от тебя. Я отказалась от ребенка. Ты же просто о нем не знал.
Рома молча поднялся, ножки диванчика заскрипели, царапая пол. А я подскочила следом и схватила Рому за руку.
— Ей нельзя с ним оставаться. Это не пустые страхи, Ром. Я боюсь, что он ее… — Я замялась. — Она же девочка и одна с ним сейчас, а он пьет и …
Рома стряхнул со своей мою руку, резко развернулся и больно схватил меня за скулы, сжимая их до боли. Он смотрел на меня так, словно препарировал, разрезал меня сейчас взглядом, попутно сдирая кожу и вытаскивая из меня все внутренние органы, лишь бы сделать мне все больнее и больнее. Как же в этот момент он меня ненавидел – в общем-то, не сильнее, чем я сама себя.
— Если я узнаю, что все это неправда, тебе будет еще хуже, чем если это окажется правдой, — проговорил Рома практически одними губами, но я прекрасно его услышала и прикрыла глаза, принимая его слова. Скольников же резко отпустил мое лицо, даже немного его оттолкнув. Наверное, все это он опять проделал с отвращением. Хорошо, что мои глаза были закрыты.
Щеки тронуло легким порывом воздуха, и я поняла, что Роман ушел. Грузно опустилась обратно на диванчик и, прикрыв рот ладонью, пыталась сдержать всхлипы, которые уже перерастали в рыдания. Видимо, мой организм сам за себя решил, что теперь-то уж можно вдоволь наплакаться. И так держался ого-го сколько.
Я быстро вытащила несколько салфеток, дергая их из вазочки одну за другой, и начала нервно промакивать лицо. Затем немного отдышалась и быстро набрала номер Скольникова-старшего.