Верни нашу дочь - стр. 27
И, возможно, если бы она пошла на ту процедуру вместе со мной, проводила бы и подождала около кабинета, я, наверное, решилась бы. А так… так она просто сказала мне, что я поступаю разумно, когда я уходила, и похвалила меня, когда я вернулась домой. Я же соврала ей, что сделала все необходимое, на самом деле так и не переступив порог кабинета.
Я просто поняла тогда, что не смогу убить пусть и нерожденного, но все же ребенка. Тогда-то я и сговорилась сама с собой, что откажусь от него. Если бог дал ему эту жизнь, я была не вправе ее отнимать лишь из-за ненависти к отцу нерожденного ребенка.
Насколько же я глупа тогда была, решив, что ребенок будет мне напоминать о его отце и обстоятельствах, при которых он был зачат.
Господи, сколько же дерьма было в моей голове. Впрочем, и осталось его там не меньше.
Маша никогда в жизни не напоминала мне Романа. Несмотря на их очевидное сходство. Маша была для меня только Машей — моей особенной и самой дорогой девочкой.
О Романе напоминал мне сам Роман. В первую же нашу встречу почти два года спустя он просто затащил меня в туалет и, повернув к стене, задрал на мне юбку. Не то чтобы я была против, кажется, в тот момент я сошла с ума и очень этого жаждала. Это был Новый год, который мы отмечали в доме сестры, и никто даже не заметил нашей пропажи. Мы просто препирались, препирались… а потом неожиданно оказались в туалете.
Никакой романтики или чего-то подобного. Только грязь, боль и секс, после которого мы и словом не обмолвились. Даже препираться перестали. После того раза я оказалась умнее, приняла средства экстренной контрацепции и пообещала себе, что больше никогда в жизни не вступлю со Скольниковым в диалог, не посмотрю на него и не останусь с ним наедине. Потому что, когда он был настолько рядом — в туалетной комнате метр на метр, обнимал меня, покрывал шею кусачими поцелуями, – я превращалась в безмозглую идиотку.
Вернувшись на учебу, я просто просидела в общежитии почти две недели, не посещая пары. Мне казалось, что я ни за что не отмоюсь от той грязной и постыдной близости. Тогда я еще не знала, что Маша жива. Я даже не знала, что она Маша. Ведь так назвала ее не я, а Лиза.
Когда-то я думала, что ребенок от Романа будет притягивать и его в мою жизнь, но что Рома, что я справлялись с этим регулярно и без ребенка.
Ровно через полгода — на втором дне рождения Севы — все повторилось. А потом опять и опять. Любой мой приезд в столицу заканчивался непременно молчаливыми, но очень страстными свиданиями.
И если в первое время инициатором близости был только Рома, то позже и я сама. Когда три года назад я узнала, что Маша жива, я словно отпустила себя. Позволила развиваться этим идиотским отношениям. Конечно, развитие было лишь в увеличении частоты встреч. В позапрошлом году Рома даже начал ездить в Питере. Ко мне. Конечно же, он говорил, что по работе, но я-то знала, что это было не так.