Верни нашу дочь - стр. 22

— Привет, — улыбнулась я и, крепче сжав ладошку дочери, поспешила ее представить: — Это Маша. 

— Твоя крестница, — полушепотом произнесла Карина, не отрывая взгляда от Машеньки. 

Карина не спрашивала, она утверждала: про мою крестницу она помнила, давно видела ее фотографии. Но поняла ли она что-то сейчас, увидев девочку?

— Так, Всеволод, знакомься с Машей, — тихо, но весомо произнес Рома. — Она… получается, твоя племянница — моя дочь. Поэтому ты будешь за старшего. 

Карина вздернула брови и с тревогой посмотрела на меня. Я же просто пожала плечами и отвела взгляд. К разговору я была не готова. Да и не при Маше же. Но Рома словно мысли мои прочитал, протянул руку Машуне, и она быстро вложила в его ладонь свою. 

— Пойдемте, Всеволод покажет тебе их с Катей игровую.

Когда они втроем скрылись в глубине дома, я переступила с ноги на ногу и спросила единственное, что пришло в голову:

— А где Катюша? 

Только сейчас я поняла, что Рома сразу звал Машу знакомиться с Севой, он знал, что Кати не будет дома. В отличие от меня.

— Она в саду. Это Сева сейчас не ходит, в его группе карантин, — сестра развела руками, — но ты не переживай, мы ничем не болеем. Его как раз не было, когда группу закрыли, — быстро затараторила она, а потом, резко оборвав саму себя, спросила в лоб: — Ты поэтому и уехала в Питер шесть лет назад? 

Как же хорошо, что мне не пришлось ничего объяснять. Карина сама все поняла — моя умная старшая сестра. Я, закусив губу, сделала несмелый шаг вперед и кивнула с такой силой, что думала, голова отвалится.*

— Узнала, что от него кто-то забеременел, и поехала посмотреть, на кого тебя променял? — покачала она головой и, уничтожив между нами расстояние, тут же обняла меня, а потому не успела заметить моих выпученных глаз и удивления, что отразилось, наверное, не только в моем взгляде, но и в дрожащих губах. Все, кто меня хоть маленечко знали, поняли бы, что я впала в ступор от ее выводов, а сестра просто крепко прижимала меня к себе и гладила по спине.

— Мелкая, какая же ты дурная. Пробраться в крестные к дочери своего бывшего. Господи, Кристя! А ее мать… Лиза, да? Твоя подруга – она-то хоть знала? 

— Она умерла, Карин, — выдавила я из себя и все же отступила на шаг назад. — Мы выкрали ребенка у его ненастоящего отца. Рома будет судиться за Машу. А я… — я так отчаянно завралась. Прости, сестра…  — Я для нее единственный сейчас близкий человек во всей Москве. 

— Да… да. — Карина закивала. Сжала виски руками. — Господи, ну Ромка! Ну говнюк! Кошмар какой, как он мог скрывать от нас всех ребенка? — ахнула она. — А ты? Кристя, тебе свою жизнь нужно было устраивать, а не мучиться в мазохистских припадках.