Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес - стр. 48

Много трудностей доставила нам прокладка линии от Кельна через Ахен[77] в бельгийский Вервье, где она должна была сомкнуться с уже начавшей строиться наземной линией Вервье – Брюссель. Ее приходилось проводить через многочисленные тоннели, в которых кабели укладывались в защитные трубы на стенах. Иногда приходилось взрывать в тоннелях участки железнодорожного полотна, дабы пропустить под ними кабель.

Во время постройки я познакомился с господином Рейтером, содержавшим голубиную почту между Кельном и Берлином. Его полезное и некогда выгодное предприятие все больше страдало от внедрения в жизнь электрического телеграфа. Об этом мне рассказала госпожа Рейтер, сопровождавшая мужа в его поездках. Я же посоветовал ей отправиться с супругом в Лондон и организовать там телеграфное бюро по примеру только что открытого неким господином Вольфом при поддержке уже упоминавшегося выше моего кузена адвоката Георга Сименса телеграфного бюро в Берлине. Супруги воспользовались моим советом и не прогадали. Телеграфное бюро «Рейтер» в Лондоне, как и его основателя, разбогатевшего и получившего баронский титул господина Рейтера, теперь знает весь мир.

Когда прокладка была завершена и прусская линия в Вервье была подключена к бельгийской, меня пригласили в Брюссель прочитать во дворце королю Леопольду лекцию об электрическом телеграфе. На моей довольно пространной и сопровождаемой многочисленными опытами лекции помимо самого монарха присутствовали все члены королевской семьи. Высокопоставленные особы выслушали ее с вниманием и хорошо усвоили, что стало ясно из последовавших за ней вопросов и даже споров.

Между тем для меня настало время окончательно определяться со своей будущей карьерой. Военное начальство с большой неохотой продлевало мою приписку к Министерству торговли и ясно давало понять, что всему есть предел и далее никаких продлений не будет. У меня было три возможности: продолжить военную службу, либо, оставив ее, пойти в гражданское телеграфное ведомство, где мне обещали дать место главного техника, либо, оставив всякую службу, полностью посвятить себя научно-производственной деятельности.

Я выбрал последнее. После бурной и плодотворной телеграфной жизни вернуться в тихий и скучный гарнизон я уже не мог. Государственная служба меня абсолютно не привлекала. В ней полностью отсутствовало то товарищество, которое нивелировало разницу в чинах и званиях. Отсутствовала и та откровенность, которой компенсировалась известная военная грубость. Даже того малого времени, какое я прослужил в гражданском телеграфном ведомстве, хватило для того, чтобы в этом убедиться. Пока мои коллеги мало смыслили в телеграфе, все шло хорошо. Они если и вмешивались в мои дела, то в основном по финансовым вопросам. Но постепенно ситуация менялась, причем не в лучшую сторону. Мой непосредственный начальник, государственный эксперт и советник Ноттебом, понемногу стал вникать в технические тонкости, и идиллии пришел конец. Мне начали навязывать людей, которые только мешали, стали давать безграмотные, а иногда, по моему мнению, и вредные технические распоряжения, и все это приводило к постоянным стычкам, спорам и конфликтам, убивавшим всю радость от работы.