Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес - стр. 30
Наступил критический момент. Дело шло к вооруженной борьбе, исход которой трудно было предсказать, ибо дворец тогда охранял всего лишь один батальон, все же остальные войска по личному приказу короля были выведены из города, однако дело спас молодой князь Лихновский. Он вышел на площадь и со стола, поставленного в ее центре, обратился к собравшимся. Он сказал, что его величество король, руководимый добротой и милосердием, стремясь положить конец кровопролитию, приказал войскам не противиться народу и отдал себя под защиту граждан. По его словам, все требования народа будут безусловно удовлетворены, а теперь революционеры могут спокойно разойтись по домам. Речь его произвела на присутствовавших сильное впечатление. На заданный из толпы вопрос о том, действительно ли будут удовлетворены все требования, он ответил: «Да, господа, все!» – «Что, и курить можно?» – спросил другой голос. «И курить». – «А в Тиргартене[56]?» – «Да, господа, и в зоосаде можно». Эти слова стали решающими. «Ну, если так, – заговорили в толпе, – стало быть, и правда можно расходиться». Площадь быстро очистилась. Так обещание разрешить свободное курение в зоопарке, скорее всего данное молодым князем под личную ответственность, возможно, предотвратило надвигавшуюся трагедию.
Происшедшее на дворцовой площади произвело на меня глубочайшее впечатление. Все это ясно показывало непредсказуемость возбужденной толпы и связанную с этим опасность. С другой стороны, этим столь же ясно раскрывалось, что для толпы важны не столько глобальные политические вопросы, сколько маленькие житейские проблемы. Запрет курения на улицах, а еще строже – в зоопарке и связанные с этим постоянные стычки с жандармерией и с полицейскими – вот что на самом деле было одной из главных проблем, волновавших большинство берлинцев, из-за которой они и шли на баррикады.
С победой революции деловая жизнь в Берлине почти остановилась. Аппарат правительства, казалось, уснул. Телеграфная комиссия, хотя официально ее никто не закрывал, тоже прекратила работу. Тем более я был восхищен энергией моего друга Гальске, который в это сложное время, несмотря на отсутствие заказов, продолжал спокойно собирать телеграфные аппараты. Я же находился в весьма сложной ситуации, когда по прежнему месту моей службы работы не было, а нового назначения мне никто не давал. С другой стороны, мне казалось нечестным просить об отставке в то время, когда вокруг все говорили о приближающейся войне.
И тут снова в моей жизни, как это часто бывало, произошло событие, указавшее новое направление деятельности.