Верховный тайный Совет. Первый полицейместер - стр. 32
Таким образом, Екатерина овладела скипетром, которого она была так достойна. Сенаторы, генералы и знатнейшие духовные лица в тот же час составили и подписали манифест о провозглашении ее императрицею». (Записки Бассевича)
«Пред кончиною Петра, когда вся уже надежда на Его выздоровление исчезла, составились две партии: первая, сильнейшая, хотела возвести на Престол Екатерину: Она имела на своей стороне Герцога Голстинскаго, Князя Меншикова, Графа Толстого, всех иностранных Генералов и Офицеров, в Русской службе находившмихся, Синод, Гвардию и Флот.
Другая партия желала воцарения юнаго Великаго князя Петра Алексеевича, и состояла из Князей Голицыных, Трубецких, Долгоруковых, Куракиных, Репнина и Апраксиных, Лопухиных, Головкиных, Нарышкиных, Салтыковых и прочих; в ней господствовали два разных мнения: одна сторона хотела ввести Шведский образ правления, то есть чтобы власть Монарха была ограничена властию Государственных Чинов и Сената; другая имела намерение заключить Императрицу с дочерьми Ея в монастырь, и возстановить старые обычаи, уничтоженные Преобразователем России». (А. Ведйдемейер)
«После смерти этого великого государя все сенаторы и сановники империи согласились возвести на престол юного великого князя Петра Алексеевича, внука императора; они собрались на другой день рано утром в императорском дворце прежде, чем туда прибыл князь Меншиков. Все они ненавидели этого князя, особенно генерал-прокурор Ягужинский: перед дверями апартаментов, где собрались сенаторы, поставили стражу; князь Меншиков явился туда – его не пустили; не поднимая шума, он вернулся в свой дворец, где ныне кадетский корпус, пригласил к себе Ивана Ивановича Бутурлина, подполковника гвардейского Преображенского полка, и попросил привести ему как можно скорее роту гвардейцев; когда это было исполнено, князь Меншиков отправился с этой ротой прямо в императорский дворец, выломал дверь залы, где заседали сенаторы и генералы, и объявил Екатерину, которую покойный император короновал в Москве в мае предшествующего года, императрицей и законной государыней России. Никто не ожидал такого смелого поступка от князя Меншикова, и никто не воспротивился объявлению Екатерины императрицей, которой в тот же день принесли присягу на верность гвардия, полевые полки и гарнизон, а также сенаторы, министры, высшее дворянство, а затем коллегии и прочие». (Дневник фон-Мюниха)
Екатерина Алексеевна
«Когда же встал вопрос о провозглашении Екатерины царицей, удовлетворились лишь неопределенным упоминанием об этом акте, не дав себе труда поискать его, чтобы сделать подлинные копии. Это дело встретило бы, несомненно, со стороны народа больше сопротивления, чем это было на самом деле, если бы Меншиков, который в качестве фельдмаршала империи командовал всеми войсками, не дал бы соответствующих распоряжений и не уладил бы все таким образом, что призвал к уважению и заставил молчать всех тех, кто хотел отстаивать права Великого князя Московского, естественного и законного наследника трона (внука Петра I по прямой мужской линии). Но ни расположение народа в его пользу, ни законность его прав не помешали тому, что корона была возложена на голову Екатерины. Ее первой заботой было стремление не пренебрегать никакими внешними проявлениями чувств, чтобы показать ту боль, какую ей должна была причинить смерть ее мужа…