Верхом на «Титанике» - стр. 40

Парнишка, старательно морща лоб, записал мои показания и, став еще более мрачным, начал задавать вопросы:

– Зачем вы пошли в туалет?

– Ну… как… понадобилось.

– Настолько срочно, что прервали разговор?

– Олесе позвонили по телефону, я счел момент подходящим.

– Кто с ней беседовал?

– Не знаю.

– Почему вы поили незнакомую женщину кофе?

Я растерялся, но потом ответил:

– Из-за хорошего воспитания.

– Видно, вам отлично платят, раз вы всех угощаете, – ухмыльнулся оперативник.

– Не жалуюсь.

– Сколько, если не секрет?

– Это имеет отношение к случившемуся несчастью? – рассердился я.

– Да нет, – спустил пар Владислав, – я просто так полюбопытствовал. Вы свободны.

Настал мой черед задавать вопросы.

– Отчего умерла Олеся?

– Вскрытие покажет.

– Ее не убили!

– Разберемся.

– Ни крови, ни разбитой посуды…

– Разберемся.

– Следов борьбы нет.

– Разберемся.

– В кафе вместе с нами сидели двое студентов, они переписывали конспект, больше никого не было.

– Разберемся.

– Вы спрашивали у швейцара? Может, кто-то входил на секунду?

– Господин Подушкин, – вяло оборвал меня Владислав, – вы секретарь общества «Милосердие»?

– Именно так.

– Вот и оказывайте помощь нуждающимся, а мы без вас разберемся!

Я спасовал, пошел к выходу, увидел у входа пожилого мужчину, судя по выправке – бывшего военного, и поинтересовался у него.

– Тело увезли?

– Вот ужас, – поежился швейцар, – все мы под богом ходим! Раз – и нету!

– Где труп?

– Его в машину погрузили.

– А вещи?

– Какие?

– Сумочка, мобильный…

– Не знаю, мне ничего не передавали.

– Скажите, милейший, сюда кто-нибудь заходил?

Пенсионер потер затылок.

– Давление, похоже, подскочило, – пожаловался он, – башка прям раскалывается. Нет, никого, кроме вас и двух мальчишек, не было. У нас в основном по вечерам собираются. Тверская за углом, самый центр, москвичи тут редкие гости, да и работают они, а приезжим дорого. Вот на стекле меню висит, глянут на цены – и бежать.

Он еще раз пощупал покрытый редкими волосами череп и понизил голос:

– Наш директор – идиот, поэтому мы и терпим убыток. Рядом два пафосных места, туда богатые прут, сюда им западло, а нормальному человеку чашечка кофе за десять долларов не по карману. За счет вечеринок выживаем, но, думаю, скоро медным тазом накроемся.

Я вынул из портмоне хрустящую купюру и протянул швейцару.

– Спасибо, вы мне очень помогли.

Пенсионер сделал быстрое движение пальцами, ассигнация испарилась, словно муха, проглоченная ловкой лягушкой.

– Заходите еще, – заулыбался он, – всегда рады.

Не успел я сесть в машину, как мой мобильный начал отчаянно трезвонить, на дисплее высветился телефон Николетты. Болтовня с маменькой не входила в мои планы, но не ответить нельзя, Николетта настырна, если она хочет пообщаться с сыном, то нет на свете ничего, способного загасить ее порыв.