Верхолазы - стр. 12
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, я просто боюсь… – Виктор всхлипнул. – Может, мы и впрямь лишние? Гамоны – сами по себе, мы – сами… Придумали, понимаешь, идею-бзик, пашем за семерых, а им и не надо никакой помощи.
Петр качнулся к нему, грубовато тряхнул за плечи.
– Что ты городишь, брат, очнись! Разумеется, мы нужны!
– А если нет?
Виктор слезливо щурился, с надеждой глядел на Петра. Неожиданным образом роли у них поменялись. Теперь Петр ощущал в себе небывалую силу, знал, что способен убеждать и вести за собой, способен давать оплеухи и бить на поражение. Может, правду говорят, что силы влюбленного врага взмывают ввысь, удваивая твои собственные? Во всяком случае нечто похожее он действительно сейчас чувствовал.
– Мы нужны, Виктор! Верь мне! Просто не все идет, как бы нам того хотелось. Все медленно, да! – через сучки и колдобины, но это жизнь! Иначе просто не получается!
– Вали она в тартарары – такая жизнь! – продолжал всхлипывать приятель. – Никого мы не спасали и не спасем…
Петр обозлился.
– Правильно! Любовь НЕ СПАСЕТ, она – СПАСАЕТ, понимаешь? Каждый день и каждый час! У них иммунитет, но и мы, небесные верхолазы, не лыком шиты. Не берут стрелы – пулями будем их курочить! Пули перестанут брать, начнем ракетами разить, бомбами и многотонными фугасами. Потому как обязаны, пакостники, любить! Каяться обязаны, жалеть, сочувствовать, помогать друг другу… Потому что если перестанут любить, остановится вообще все! Вся их хваленая дристонаука, образование, медицина – все! Нет Земли без Неба, как и Мира без Любви!
– Все равно… Очень скоро архангелы объявят мораторий…
– Пусть мораторий, пусть крематорий, только без нас! – продолжал надрываться Петр. – Я лично буду бить в них до последнего. Сто раз буду, небо тебя задери! И ты будешь, и другие! Потому что иного нам не дано. И нам не дано, и им…
ДЕТИ ХЛЕБНЫХ ВРЕМЕН
«Если тебе плюют в спину, значит, ты идешь впереди».
Конфуций
Ползком добравшись до края лощины, Согомак некоторое время прислушивался к звенящей тишине. А может, и не звенела она вовсе, – такая уж жизнь пошла – с гулом да стоном. Так что тягучий звон вполне мог поселиться в голове навечно. Покойный Зум тоже что-то рассказывал про такое. То ли мелодию какую-то вечно слышал, то ли голоса… Согомак встряхнулся и чуть привстал. Так или иначе, но опасности он не чувствовал. Точнее, опасность была и ушла, оставив за собой смрадный рассыпающийся шлейф. Тем и отличались проводники от простых смертных – кто-то умел ощущать опасность, а кто-то нет. Если бы сам Согомак не владел даром прозорливости, давно бы сгинул в каком-нибудь из походов. Не столь уж много тараков осмеливалось покидать Пещеры, выходя на открытое пространство. А он выходил – и очень часто не в одиночку. Водил с собой группы и умудрялся сохранять всем жизнь. То есть – почти всем, потому что ВСЕХ приводить обратно не удавалось еще никому. Кто-то обязательно должен был погибнуть. Согласно жестоким правилам этого мира. Вечно голодное Пространство требовало жертв, и с этим проводник почти смирился, тем более что счет его был не таким уж плохим. В худшем случае Согомак терял каждого третьего, другие не возвращались вовсе.