Веретено - стр. 35
– Откуда ты? – спросил граф.
Ольгерд неопределённо мотнул головой в сторону.
– Родители умерли?
Юноша кивнул.
– От чего? Убили?
Ольгерд замотал головой и несколько раз кашлянул в руку.
– Чахотка, – понял граф.
Ольгерд согласно кивнул.
– Ясно. В замок к лекарю чего не пришли лечиться?
Ольгерд пожал плечами.
– Знахарку звали?
Юноша испуганно посмотрел на него.
– Да не бойся ты. Ты же не знахарка. Понял, что пытались лечиться у проклятых. Вот потому что бабы эти – лгуньи, охочие до денег бедного люда, ненавижу их! К лекарю пришли бы – живы остались.
Ольгерд выдохнул. Слава Пряхе, не догадался граф.
А тот принял вздох облегчения за согласие и сожаление.
– Значит, ты меня понимаешь. И помогать мне будешь. Будешь ходить по деревням: на рынки там заходить, в тавернах стаканчик пропустить – и прислушиваться, приглядываться. Когда люди поймут, что немой ты, будут более свободно при тебе говорить. А ты и слушай. Особенно про то, кто к травницам, знахаркам, колдуньям обращается… Да и потихонечку выслеживай, где этих баб найти можно. Потом вместе за ними ходить будем.
Ольгерд слушал, покорно опустив взгляд и сложив руки в замок впереди.
– Твоя задача за один оборот луны вывести меня хотя бы на одну мерзавку. Справишься – будешь сыто жить. Ну а нет…
Ольгерд снова испуганно посмотрел на своего нового хозяина.
– Ну, этого лучше тебе не знать. Ладно, иди. Завтра поговоришь с Ивоном – тем, что приводил тебя в чувства. Он тебе объяснит, где что делать и как искать.
Ночью Ольгерд проснулся от давнего кошмара. Рука с ножом летела прямо ему в лицо, и животный испуг парализовал не только его тело, но и дыхание. Он резко сел на лежанке, судорожно хватая ртом воздух и пытаясь понять, где находится. Кровь стучала в висках, и совершенно онемели пальцы. Через несколько минут, отдышавшись, как учила мама, он пришёл в себя. Снова лёг и уже совсем тихо заплакал. «Мама… Мамочка… Как мне тебя не хватает… Матушка Великая Пряха, пошли мне защиту!»
Юноша плакал, а перед глазами, пусть и меньше, пульсировал тягучий, липкий, густой серый страх. Это состояние было с ним всю жизнь. И даже когда мама пыталась излечить его от приступов непереносимой тревоги, становилось легче на какое-то время, но потом всё повторялось.
Отвлекаться получалось тогда, когда мама обучала его целительству. Рассказывала, какие травы от каких хворей помогают. Когда для выздоровления больному нужно вообще не давать еды, а только отвар или воду. Куда накладывать пальцы, когда человек сходит с ума от боли в голове. Каждое её слово было пропитано такой любовью и терпением к людям, к их телам, к их судьбам, что Ольгерд как будто окунался в это облако любви и грелся в нём.