Веретено - стр. 32
– Иди за мной.
Открыв дверь, Хельга вошла в скромное жилище, пропитанное уютом и ароматами трав. Положила пучки на полку, забрала корзинку у девушки, поставила её туда же. Зажгла три свечи, стоящие на столе.
– Проходи, садись, – указала травница рукой на лавку возле стола. – Как тебя зовут?
– Ингрид.
– Сейчас заварю чай и всё расскажешь.
Чай был с шалфеем, корнем валерианы, ромашкой и мелиссой. Даже сам аромат успокаивал, и сидящая напротив Хельги девушка немного расслабилась. Она готова была отстаивать до пены у рта своё решение, как тогда, когда пыталась убедить мать помочь ей. Однако посмотрев во внимательные глаза травницы, поняла, что та готова спокойно её выслушать.
– Меня изнасиловал местный граф, – голос Ингрид был твёрд и холоден, будто говорила не девочка, а бездушная кукла. – Но я думаю, что он этого даже не помнит – настолько был пьян. А мать… – девушка замолкла, набрала побольше воздуха и продолжила: – Моя мать обрадовалась, – голос её словно звенел, и сквозь слова наконец-таки начали проступать эмоции. – Она сказала, что это отличный шанс занять какое-то положение в замке. Мол, женой тебя точно не возьмут, происхождение не то, а вот в тёплое место пристроят. А там, глядишь, на ребёнка ещё землю какую дадут после рождения.
Хельга встала, обошла гостью и села сбоку от неё.
– Какую землю?! – голос девчонки звучал всё громче. – Моё тело! Я ненавижу его теперь! Я ненавижу этого ублюдка внутри. Я не…
Знахарка обняла её за плечи, и Ингрид не смогла больше говорить – рыдания заглушили собой всё. Хельга стала немного покачиваться, одновременно качая девушку. Она ловила дыхание гостьи и старалась выдыхать ртом в такт с ней, но капельку длиннее. Казалось, прошла вечность. Хельга чувствовала узкие плечики девочки, её тоненькое тело, ещё даже не до конца оформившееся. А в глубине его видела чёрные нити боли, оплетающие живот и ноги, серую дыру страха в груди, металлические пластины ужаса на шее и горле.
– Сколько тебе лет, милая?
– Тринадцать, – послышалось сквозь всхлип.
– Бедная, бедная девочка. Совсем ведь ещё ребёнок. Ни один ребёнок не должен переживать такого…
На этих словах рыдания Ингрид перешли в завывания. Тело обмякло, и она совсем провалилась в объятия Хельги.
А Хельга, обнимая, перераспределяла энергию внутри Ингрид, пытаясь растворить серое свечение природным золотым светом.
Потом знахарка дала девочке тряпицу, чтобы та высморкалась, и поднесла кружку с чаем.
– Пей.
Ингрид глотала жадно. Пелена с глаз постепенно сходила. Взор становился более ясным.
Хельга посмотрела ей прямо в глаза и сказала: