Вербариум - стр. 20
Саня, насупившись, вышел на тротуар. Отчего-то ему не было так весело.
– Скажи, Дим, – он задумчиво пожевал указательный палец. – А кто они такие?
Дима перестал плясать. На его лице появилось озадаченное выражение.
– Не знаю. И никто не знает. Бабаи какие-то. Или шпионы? Слушай, Санька, а вдруг правда?
– Что – правда?
– Ну, что шпионы. Переодетые! Ведь не бывает таких уродов! Фашисты это замаскированные! Давай в милицию заявим, там разберутся.
Саня вспомнил тоскливый, проникающий в душу взгляд лопоухого коричневого существа, и вздохнул:
– Не надо заявлять. Пусть бегут. Они вовсе не шпионы.
– Ну ты даёшь, – поразился Димка. – А кто?
Маленький Саня задумался. По его картузу барабанил дождь.
– Они другие, – наконец произнёс он. – Не наши, но и не враги. И вреда не причиняют, только хотят убежать.
– А почему ты так решил?
Санька фыркнул.
– Опять започемучкал? – передразнил он Димкину манеру выражаться, но тут же посерьёзнел. – Не знаю, Дим. Мне их жалко. Они не опасные, они – несчастные. Бегут куда-то… Такие корявые, глупые и… неуклюжие!
– Может, им нужна помощь?
– Мы ничем не поможем. А взрослые их не видят, ты сам говорил. Вот когда мы вырастем…
– Когда вырастем, мы их забудем, – уверенно объявил Димка. – Они, наверное, уже сто лет по земле бегают. Дети их видят, но не знают, что делать. А взрослые не видят, потому что забыли. И мы тоже забудем.
Саня посмотрел вдоль улицы туда, где исчезли загадочные неуклюжие создания.
– Нет, – покачал он головой. – Я не забуду. Никогда. И я узнáю, кто это такие.
Пронёсся ветер, закрутил вихрь из тысяч дождевых капель, сдул пузыри с коричневых луж и зашуршал в голых ветвях кустарника.
Пишущая машинка с минуту помолчала, затем, повинуясь ловким пальцам поэта, выдала пулемётную очередь и вновь затихла. Стало слышно, как в окно стучит дождь. Александр Павлович, прищурясь, посмотрел на свежие чернеющие строчки.
– Неплохо, – произнёс он вслух. – Совсем даже неплохо. Пусть Роберт говорит, что хочет. Нельзя ведь сравнивать такие разные стили…
Его размышления прервал телефонный звонок. Александр Павлович нахмурился и взял трубку, не отрывая взгляда от напечатанного стихотворения.
– Алло?
– Саша, привет! – квакнул резкий мужской голос. – Это Володя. Ну что, хочешь послушать? У меня всё готово. Целый день сочинял!
Александр Павлович поморщился. Владимир, конечно, писал очень хорошую музыку, он был отличный композитор-песенник, но вот голос… Когда Володя исполнял собственные песенки, даже у не особо взыскательных слушателей начинали ныть зубы. Поэт вздохнул.