Размер шрифта
-
+
Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - стр. 153
В верхнем зале Скуола ди Сан Рокко
малолюдно, глухо, нет ответа.
Жадно, упоенно и жестоко
пишет путь Христовый Тинторетто.
Ненависть, предательство, измену
пишет, задыхаясь от презренья.
Доводилось. Видел. Знает цену.
И горят вокруг его прозренья.
Терпкое питье – земная слава.
Правда оглушительнее чуда.
Был ли, нет Христос,
но был Варрава.
Был ли, нет Христос,
но был Иуда.
Вековая торная дорога.
Ты стоял у каждого порога.
Ты испил из каждого истока.
Ты судил бесстрастно и жестоко.
…Крупным планом за столом Иуда,
а Христос в тумане и далеко.
Так всегда.
Тебе видней отсюда,
Тинторетто,
Скуола ди Сан Рокко.
Вадим Андреев
«Венеция! Наемный браво…»
Венеция! Наемный браво!
Романтика и плащ, и шпага,
Лагун зеленая отрава —
Век восемнадцатый – отвага!
Венеция, невеста, вашим
Быть постоянным кавалером.
Адриатическая чаша
И теплый ветр над Лидо серым.
И бегство, – бегство Казановы,
Свинцовых крыш покатый холод.
Венеция! Последним словом,
Как ночь к плащу, – я к вам приколот.
Посвящение
Пред Вами полтораста лет,
Послушные, сгибают спины.
Лагун и дней тогдашних свет
Знаком в глазах Марины
Цветаевой.
Неугомонный плащ и пистолетов пара
И снежной пылью пудренный парик.
Душа – несвоевременный подарок
И времени понятный всем язык.
Сквозь жизнь, сквозь ветер,
Сквозь пепел встреч
Единственную в свете
Не сметь
И не суметь сберечь.
Так, так, – вон там, из глубины зеркальной
Мелькнувшее, в последний раз, – прощай.
Полсотни лет! Полет первоначальный
Его неугомонного плаща.
Сквозь жизнь, сквозь ветер,
Сквозь пепел встреч
Единственную в свете
Не сметь
И не суметь сберечь.
Полсотни лет! Там, в воздухе, недвижен,
Там, на стекле, чуть уловимый след.
Воспоминание! Что день, то ближе
Неумолимых дней великолепный бред.
Сквозь смерть, сквозь ночи,
Сквозь пепел лет
Все тот же почерк —
Oh, tu oublieras Henriette.
Невольник памяти! Он тот, кто верен
Сквозь жизнь и смерть – бессмертнейшей Henriette.
Что эта жизнь? Легчайшая потеря
Старинного плаща, и мира нет.
—
Это имя знакомо всякому,
Кто в мире, как он, – иностранец.
Джакомо
Казанова —
Венецианец.
Мария Анисимова
Венеция
Не знаю – во сне ли то было:
Над нами светила луна,
Гондола бесшумно скользила
По спящим каналам темна.
И где-то играли и пели,
И звуки росли в тишине.
Дворцы на нас строго глядели.
Не знаю – то было ль во сне.
«Венеция вдали, как странный сон…»
Венеция вдали, как странный сон,
Виднеется в предутреннем тумане.
А в сердце боль, как в незажившей ране
И просится на губы стон.
Моя душа уж прежде здесь была
И здесь мучительно страдала.
Когда скольжу по зеркалу канала
И слышу мерный всплеск весла, —
Я что-то узнаю, но что не знаю
Страница 153