Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - стр. 141
Менее непосредственным был отзыв входившего в советскую делегацию Б. Иогансона. Ритуально исполнив обязанности, диктуемые учтивостью («Ослепительно яркое для наших северных глаз солнце с расточительной щедростью заливает Венецию своими лучами, подчеркивает пышную красоту ее дворцов, храмов, вычурных горбатых мостов»[520]), вице-президент Академии художеств переходит к художественной критике:
Но уже первые расставленные в парке уродливые изваяния заставляют поморщиться. Невольно убыстряя шаг, мы торопимся в залы Центрального дворца, занятые экспонатами Италии и некоторых стран, не имеющих собственных павильонов. Проходим один, другой, третий, пятый, десятый, двадцатый залы, переходим в национальные павильоны… Чувство досады не исчезает. В большинстве залов преобладают произведения, которые трудно назвать картинами, и предметы, которые лишь условно можно назвать скульптурой[521].
В 1957 году в Италию отправилась крупная группа советских писателей – Микола Бажан, Вера Инбер, Александр Твардовский, Николай Заболоцкий, Михаил Исаковский, Леонид Мартынов, Александр Прокофьев, Борис Слуцкий, Сергей Смирнов; благодаря счастливому стечению обстоятельств ее маршрут и детали путешествия документированы с исключительными подробностями. Жили они в не встречавшемся нам до этого отеле Albergo patria tre rose и пробыли в Венеции всего два дня[522].
В 1958 году в Венеции проводилось заседание Европейского общества культуры; советская делегация состояла из четырех участников – М. Алпатова, К. Федина, Б. Полевого и неочевидного Володина – как минимум двое из них оставили воспоминания об этой поездке. Некоторый (вряд ли, впрочем, сознательный) намек на восстановление прервавшихся традиций чувствовался в том, что гостей поселили в отеле Luna, спокойно выдержавшем чуть не полувековую разлуку с русской речью:
Венеция нас встретила замарашкой. Моросил мелкий дождь, ветер бил в лицо. Мы увидали город как бы в черновом чертеже, лишенным всякого красочного очарования. И все же, когда мы очутились на катере и он двинулся прямо по залитой водой улице среди вереницы дворцов и домов, которые потянулись за нами, – это было удивительно.
Нам отвели комнаты в старинном здании отеля «Луна». Мраморная доска на стене возвещала, что здесь проживал немецкий живописец Фейербах (и это лишний раз напомнило нам о том, что мы до сих пор не позаботились об увековечении памяти нашего великого Иванова).
Окна наших комнат выходили на тесную улочку, по камням которой звонко отдавались каблуки редких прохожих. В нишах напротив окон тихо ворковали голуби – в дождливые дни им нечего было делать на площади Св. Марка