Венец всевластия - стр. 41
– Чему меня еще учили в доме дьяка? Федор Курицын – муж, обладающий великими познаниями. Учитель наш Аристотель насчитывает семь свободных мудростей. Сие есть грамматика, диалектика, риторика, музыка, арифметика, геометрия и астрономия.
– Астрологическим таблицам, которые предсказывают судьбу, Курицын тебя тоже учил?
Она спросила быстро, вопрос словно сам с языка сорвался, а голос вдруг и скрипнул, словно дал фальшивую ноту, и Паоло замер с открытым ртом, а потом отрицательно затряс головой.
Мысли его заметались. Вон ведь куда вырулили! Как с ней говорить-то, с этой дамой? Здесь надобно быть откровенным, понеже она царица, но, с другой стороны, младой отрок знал, что откровенным до конца нельзя быть даже с самим собой. Некстати вдруг вспомнилась наука физиогномика, ворота первые… Книга эта – «Тайная Тайных», которую Курицын старательно прятал, а Паоло находил и читал по ночам, учит: «Живот большой – признак глупости и мягкосердечия»… И еще: «…кто имеет лицо с мясистыми челюстями – тот глуп и груб по природе. А глаза самые опасные – цветом похожие на голубизну бирюзы». Но у царицы черные глаза, что есть признак… как там… «у кого глаза средние, неглубоко посаженные, и сурмистые или черные, тот расторопный и разумный». Эта женщина не глупа и не мягкосердечна, но расторопна и разумна. И она царица, у нее приятное лицо, и она ему нравится, нравится…
– Как ты вообще в Москву попал? Тебя ведь привез Юрий Траханиот? Но в его задачу не входило везти в Москву музыкантов. Ты обманул, да?
Паоло дрогнул: откуда знает? Неужели Курицын открыл его тайну? И тут же отогнал эту мысль. Не в привычках Федора Васильевича зря балаболить языком. Видно, наугад пальцем ткнула.
– Простите, дражайшая царица, что оскорблю ваш слух неприятным признанием. Да, я назвался учеником каменщика. Никто не проверял моих слов. Не много народу соглашалось ехать на Русь. Люди страшатся севера и неизвестности.
– А ты, значит, не страшился?
– Мне необходимо было уехать из Италии. На родине у меня не было никаких надежд. Я потерял службу, потому что мой синьор умер. Известие о его кончине я получил в Венеции. Ну… и…
– Откуда ты знаешь русский?
– Нянька у меня была русской, – быстро ответил Паоло, он хотел добавить – «из Новгорода», но опять схватил себя за язык, здесь неуместны подробности. Он уже слышал о ратном походе на Новгород, слышал о принудительном переселении новгородцев в Москву и прочие русские города. Произносить перед государыней слово Новгород – гусей дразнить.
– Расскажи, что за человек был твой синьор.