Венец карьеры пахана - стр. 38
– А хорош! – вновь восхитился он. – Откуда у вас такая красота, Павел Александрович?
Старик сделал небольшой глоток кофе и ответил, пожав плечами:
– Даже затрудняюсь сказать, он у меня уже давно... Остался от родителей.
Зальцер скупо улыбнулся. Согласиться с подобным утверждением было трудновато. Большевики были народом суровым, за подобные тайны, лежащие где-нибудь в бабкином сундуке, они запросто ставили к стенке. Немного могло в те времена отыскаться охотников хранить такой камушек. А потом ведь неограненный алмаз никуда не сдашь. Это сырье. Значит, ты его где-то откопал, следовательно, нарушил закон. Все камни первой группы принадлежат исключительно государству. А уж о таких раритетных вещах как этот экземпляр и говорить не стоит! А если все-таки попытаешься его куда-нибудь сплавить, так обязательно отыщется какой-нибудь доброхот, который шепнет в органы, что появился клиент, у которого имеются «белые» едва ли не в три сантиметра длиной.
Такие камушки могли безбоязненно хранить у себя только самые высокопоставленные особы, и глупо было бы думать, что батяня этого старика был какой-нибудь крупной шишкой.
– Да, конечно, – тем не менее согласился Зальцер.
Он помнил еще одно правило – следует угодить клиенту, тем более такому состоятельному, как тот, что сидел перед ним. К тому же совершенно не знаешь, чего от него можно ожидать, возьмет да и заберет с собой столь уникальный камушек. А расставаться с такой редкой вещью было очень жаль.
Следовало бы задать главный вопрос, сколько же он попросит за такую красоту. Зальцер оттягивал серьезный разговор, продолжая любоваться камушком.
– А у вас еще есть что-нибудь подобное?
Старик мягко улыбнулся.
– Может, кое-что и отыщется, – неопределенно ответил он. – Но мы сначала должны определиться по этому камню.
– Да, конечно, – как бы спохватившись, ответил Иосиф Абрамович. – Так сколько вы хотите за этот алмаз?
Драгоценщик старался отыскать в глазах старика нечто похожее на алчность – вспыхнувший в глазах огонек, нервное подрагивание пальцев, некоторое возбуждение. Однако ничего такого не обнаружилось, словно речь зашла всего-то о второй чашке кофе. Зато в глазах Зальцера появилась некоторая задумчивость, ювелир как бы решал какую-то задачу. Сколько ложек сахара положить гостю в чашку, две или все-таки он согласен довольствоваться одной?
– А какова, по-вашему, должна быть стоимость этого алмаза? – безмятежно спросил старик.
Лицо Зальцера приняло задумчивое выражение. Ему тысячу раз приходилось слышать подобные слова. Всякий раз реагировать на них приходилось по-разному. Но сейчас он терялся в догадках, не зная, как же следует поступить в данном случае. Старик разбирался в камнях, это несомненно. Значит, нелепо было бы предлагать ему слишком маленькую цену. Он может просто подняться и уйти, выразив язвительное сожаление, а в другом ювелирном магазине его с таким камнем встретят не менее радушно. Но много давать тоже не хотелось, чего же работать себе в ущерб! Нужно проявить такт и еще нечто такое, что заставит старика согласиться.