Венец Безбрачия - стр. 27
– Нет, – зевнула я, в упор не понимая, что он имеет в виду. – Я спать, а ты не скучай! Могу уточку резиновую кинуть! Будешь играть. Или резиновый шлепок. Чем не кораблик? Будешь играть в морской бой! Левый шлепок – твой кораблик, а правый – вражеский! Заодно и помоешь!
Я выключила свет, еще раз зевнула, чувствуя, как у меня намокли рукава. Раздевшись, я упала макияжем в подушку, оставляя на память для потомков репродукцию Туринской плащаницы.
Проснулась я от ощутимого дискомфорта. Мне дико хотелось в туалет. Проклиная свой мочевой пузырь, натягивая халат, я поковыляла к унитазу, сонно зевая и прикидывая сколько еще времени осталось до утра. Откинув седельце, отбросив полы халата, аки дирижер перед концертом, я стала стягивать трусы, как вдруг рядом раздался «бульк!». Мои глаза расширились от ужаса, я, стреноженная трусами, застыла аки сонный суслик, понимая, что еще один такой звук и фермер скажет мне спасибо за экономию на удобрениях!
– Икру метать собралась? – поинтересовался голос. Если и существует конкурс по скорости натягивания трусов, то будьте так любезны, приз за первое место присылайте по адресу… хм… Хотя, я не уверена, что в ближайшее время не поменяю место проживания в связи с пытками… тьфу! попытками устройства личной жизни!
Я нервно вышагивала по кухне, страдальчески глядя на прикрытую дверь санузла – обители зла. Все муки отражались на моем лице, когда я бросала взгляды на кухонную раковину и вспоминала находчивого Принца. Природа была ко мне несправедлива дважды, обделив и ростом и физической возможностью!
Из ванной раздавалось хлюпанье и … пение. Если Русалочка пела примерно такие же песни и примерно тем же голосом своему Принцу, то я вполне понимаю ведьму, потребовавшую голос за свои услуги. Без голоса у Русалочки было куда больше шансов выйти замуж! Пение Русала напоминало затяжное полоскание горла хроническим тонзиллитником. Все это безобразие усиливалось непревзойденной акустикой, создававшей впечатление, что кота еще не утопили, но очень стараются! Не могу судить на счет женских особей, но заслышав пение мужской, хочется не просто отгрести подальше, но и поаплодировать ему веслом по голове. Не знаю, о чем была столь гнусная, гнусавая и грустная песня, но мне показалось, что Оху страдал. А раз он страдал, то передо мной стоял выбор – прибить, чтобы не мучился, или накормить, чтобы чем-то занять его рот. Я заглянул в ванную, чтобы поинтересоваться, будет ли он рыбную консерву, а заодно и уточнить, «о чем, собственно, песня»? Соседи-то будут спрашивать, а мне нужно что-то отвечать!