Вендетта. Хрупкое доверие и обжигающее предательство - стр. 48

Таким образом, я потратила около пятнадцати минут и получила довольно кругленькое число «3600». В шоке? Не то слово!

– У тебя фетиш, – изумилась я, пролистывая очередную партию практически идентичных фотографий.

– Нет, просто мне нравится смотреть на тебя.

– Это и есть фетиш, – уточнила я, задерживаясь на очередном фото. Нет, на нём была изображена далеко не я, а маленький мальчик. Он стоял на зелёной поляне, которая была усыпана белоснежными ромашками, а по левую сторону сидел породистый пёс. Получше разглядев его, подметила, что это величественная порода, которая носит название «Доберман». Снимок был плёночный, поэтому не сразу удалось рассмотреть всю композицию.

Отстранившись, я перевела взгляд на Эспозито, который уже как минуту не светился от радости, а напротив, заметно помрачнел.

– На фото твой брат? – аккуратно поинтересовалась я, стараясь не затронуть тонкие струны его души. – Вы очень похожи.

– Нет, – бесцветно молвил Стефано. – Этот ребёнок и есть я.

Сознание пронзила молния озарения. Действительно. Как сразу не догадалась? Очевидный факт налицо.

– А собака?

– Её звали Вита.

– Красивое имя, – улыбнулась я, но мужчина не проронил ни единой эмоции. Он был похож на статую. Неподвижное изваяние из камня, которое не имеет никаких мимических мышц. – Что оно значит?

– То же самое, что и твоё, – заявил Стефано, внимательно всматриваясь в моё лицо. – Жизнь.

Его глаза словно угасли, утратили свой яркий свет. Они покрылись непробиваемым металлом. Кололи ровно так же как острое лезвие ножа. По всей видимости, я затронула ещё одну больную тему, о которой он не посчитал нужным рассказать.

– Поделишься со мной? – я мягко обхватила длинные пальцы, надеясь, что отказа не последует.

– Её не стало, когда мне было десять лет, – уточнил Стеф.

– Все рано или поздно умирают, – попыталась успокоить я. – Это ведь ты сказал мне эти слова.

– Её пристреляли по моей вине.

– Кто?

– Мой отец, – одними губами шепнул он. – Я сжёг важные бумаги, а он в порыве собственного бешенства лишил меня верного друга.

На душе болезненно заныло. И нет, не от самого факта, а от того, что почувствовала всю ту боль, которую испытывал маленький мальчик в тот момент. Стефано давно вырос, но старая рана от первой тяжёлой утраты всё ещё кровоточит, опустошая избитое сердце. Выходит, сначала он потерял любимую собаку, затем лишился родного брата, а месяцем ранее от него отрёкся родной отец…

Уверена, что это всего лишь капля в море из того, что Эспозито довелось пережить за всю свою жизнь.

– Больно? – шепнула я.

– Да.

– Невыносимо?