Великое Нечто - стр. 39
– Правда? – протянул толстячок, с ужасом глядя на свою руку. – Конечно, я занимался в институте волейболом…
– Вы прирожденный боксер! С вами любая женщина чувствует себя как за каменной стеной, – восхищенно сказала Лирда.
Она перегнулась через борт и заметила, как усатый, истекая ручьями, выбирается животом на причал. Вытянувшееся облачко принимало обычную форму. На этот раз кнорс ограничился силовым лучом, очевидно, потому, что опасность физической расправы грозила скорее толстяку, нежели Лирде.
Подошел официант с большим запотевшим графином и двумя пузатенькими рюмочками на подносе.
– Русский напиток, – сообщил он, – рекомендую. Кристально чистый, с лимоном. Ровно три литра.
Он поставил графин и покосился на опустевший соседний столик.
– Как? Ваши соседи уже ушли?
– Я их вышвырнул! – объяснил толстяк с равнодушным видом профессионального спортсмена. – Они позволили себе грязные намеки в адрес моей дамы. Разумеется, я не смог им этого спустить.
Официант чуть приподнял брови:
– Неважно. Они уже заплатили. Сейчас я принесу вам ваши биточки.
Константин Львович, испытывавший острую потребность отметить свою победу, налил себе рюмочку.
– И мне тоже, – попросила Лирда. – За знакомство и за ваш героизм.
Они чокнулись. Толстяк залихватски крякнул и, поморщившись, опрокинул рюмочку. Думая, что это такой ритуал, Лирда тоже выпила жидкость и на всякий случай крякнула. Этот напиток понравился ей чуть больше, чем пепси-кола, хотя, конечно, он не шел ни в какое сравнение со стопроцентной азотной кислотой, которую они пили на звездолете.
Не делая перерыва, она налила себе подряд еще две рюмки и опрокинула их одну за другой, не забывая крякнуть. С большим удовольствием она пила бы прямо из графина, но, видно, так было не принято. Во всяком случае, американская чета и их переводчица смотрели на нее с ужасом.
– Лидочка, что вы делаете? – Толстяк отодвинул от нее графин. – Вам не будет плохо?
– Почему мне должно быть плохо? Как раз мне очень хорошо, – удивилась Лирда.
Она ухватилась за горлышко графина, и некоторое время они занимались его перетягиванием. Наконец толстяк разжал пальцы. Лирда выпила четвертую рюмочку и крякнула.
Из дверей кухни с нездоровым любопытством выглянул Кощей Бессмертный. По его синему лицу шмыгали злодейские тени. В одной руке он держал красную в белый цветочек тряпку, а в другой руке у него был зажат бутерброд с колбасой, который он жадно уплетал. То, что колбаса изготовлена из трупов, как видно, ничуть его не смущало.
«Боже! Какое вероломство! Ах ты, трупоед чертов!» – подумала Лирда, пожирая бутерброд голодным взглядом.