Великое наследие древних - стр. 3

* На вопрос, что он видел самого удивительного, Фалес ответил: «Тирана в старости».

(Плутарх. «Пир семи мудрецов», 2)

Из диких [животных] хуже всех тиран, из домашних – льстец.

(Плутарх. «Пир семи мудрецов», 2)

Врагам и в вероятном не верь, друзьям и в невероятном верь.

(Плутарх. «Пир семи мудрецов», 17)

Фалес, которому мать неотступно советовала жениться, уклонялся от ее настояний, говоря сначала: «Еще не время, матушка», а позднее: «Уже не время, матушка».

(Плутарх. «Застольные беседы», III, 6, 3)

Фалес ‹…› будто бы ‹…› утверждал, что за три вещи благодарен судьбе: во‑первых, что он человек, а не животное; во‑вторых, что он мужчина, а не женщина; в‑третьих, что он эллин, а не варвар.

(Диоген Лаэртский, I, 33)

Никого при жизни нельзя считать счастливым.

(Геродот. «История», I, 86)

Во всяком деле нужно иметь в виду его исход, чем оно кончится.

(Геродот. «История», I, 32)

Ничего слишком!

(Диоген Лаэртский, I, 63)

Чего не клал, того не бери.

(Диоген Лаэртский, I, 57)

Не советуй угодное, советуй лучшее.

(Диоген Лаэртский, I, 59)

О тайном догадывайся по явному.

(«Изречения семи мудрецов»)

Прежде чем приказывать, научись повиноваться.

(Диоген Лаэртский, I, 59)

Когда его [Солона] спросили, самые ли лучшие законы он дал афинянам, он ответил: «Да, самые лучшие из тех, какие они могли принять».

(Плутарх. «Солон», 15)

Законы подобны паутине: если в них попадется бессильный и легкий, они выдержат, если большой – он разорвет их и вырвется.

(Диоген Лаэртский, I, 58)

На вопрос, почему он [Солон] не установил закон против отцеубийц, он ответил: «Чтобы он не понадобился».

(Диоген Лаэртский, I, 59)

Знаешь – так молчи.

(«Изречения семи мудрецов»)

Когда Питтак спросил молчавшего за столом Солона, отчего он не говорит – оттого ли, что не находит предмета для разговора, или по глупости, он получил ответ: «Ни один дурак не может молчать за столом».

(Эпиктет. «Афоризмы»)

Когда он оплакивал сына, кто-то ему сказал: «Ведь это бесполезно!» – «Оттого и плачу, что бесполезно», – ответил Солон.

(Диоген Лаэртский, I, 63)

Питтак ‹…› уселся у алтаря как проситель и требовал освободить его от власти. На расспросы митиленцев о причине этого Питтак ответил, что трудно быть благородным. Узнав об этом, Солон сказал: «Прекрасное – трудно», и отсюда эти слова вошли в поговорку.

(Схолии к диалогу Платона «Гиппий Больший»)