Великий торговый путь от Петербурга до Пекина. История российско-китайских отношений в XVIII— XIX веках - стр. 54
Общий вид Кяхты вместе с «нейтральной землей». Литография с зарисовки Г.А. Фроста. Из книги Джорджа Кеннана «Сибирь и система ссылки» (Siberia and the Exile System). NewYork: The Century Co., 1891, II, 103
Здесь сложилась атмосфера, отличавшаяся «вежливостью и общительностью населения, отсутствующими в остальных городах Сибири, кроме Иркутска». Появились купеческие дома с лестницами и балконами, в некоторых случаях «покрытые краской и украшенные архитектурными декоративными элементами». Вместо деревянной церкви возвели каменный храм. И в конечном счете к концу XVIII столетия город Усть-Кяхта, раскинувшийся на реке Селенге и в 200 метрах ниже уровня моря, описывался как «милое место, обжитое купцами». Когда этому городу исполнилось всего лишь семь лет, И.Г. Гмелин описал увиденные там обычные русские бани, один подвал для пива, второй – для самогона, пивоварню и трактир. Со временем обычные купеческие дворы оказались слишком тесными, и из камня построили более просторные лабазы, «такие же, как в Санкт-Петербурге». Расходы на их возведение оплачивались из таможенных поступлений Кяхты, а купцы-единоличники должны были платить за их использование. За пределами крепостных валов Кяхты вырос настоящий жилой пригород, где обитало большинство постоянных жителей. П.С. Паллас в 1772 году сообщал о наличии в Кяхте 120 зданий. Но в более позднем донесении Л.А. Гагемейстера в 1829 году числится всего лишь 32 дома и 31 дом в 1852 году (население в 1829 году указано в количестве 326 человек, включая 119 купцов, и 594 человек в 1852 году с 214 купцами). Такие статистические данные, вероятно, применимы только к Старой Кяхте, то есть изначальной крепости, обнесенной частоколом и предназначенной для торговли, так как Джон Кокрейн сообщил в 1823 году приблизительно о 45 зданиях, зато в большой Кяхте он насчитал 450 домов с населением 4 тысячи человек.
Несколько позже в Кяхте появилась своеобразная собственная городская администрация, расположившаяся в земской избе. До 1774 года эта кяхтинская изба подчинялась селенгинской городовой ратуше, затем верхнеудинскому градоначальнику и, в конечном счете, канцелярии иркутского губернатора. В таком порядке подчинения нашло свое отражение исключительно торговое предназначение данного города: возглавлял его староста, избиравшийся из числа купцов, постоянно проживавших в Кяхте.
Кяхта. Из книги Джорджа Фредерика Райта «Азиатская Россия» (Asian Russia). New York: McClure, Phillips, 1902. II. C. 474
Старосту подбирали из среды состоятельных и «первостатейных» купцов на сходах всех жителей, зарегистрированных в качестве тех же купцов. Старосте подчинялись цеховые старейшины – представители «различных ремесел», обязательно достойно владевших грамотой. Купцы и ремесленники общими усилиями выбирали нескольких грамотных мужчин, имевших хорошую репутацию, на службу в канцелярию Селенгинска оценщиками и целовальниками для работы с товарами, представляемыми для таможенного осмотра и назначения размера сбора. К тому же деловой люд Кяхты представлялся в Иркутской канцелярии двумя челобитчиками, привлекавшимися к обсуждению размеров податей, коммерческих и судебных дел, касавшихся жителей Кяхты.