Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - стр. 68
И вслед за этим пониманием новая мысль внезапно осенила юношу. Но ведь Сфера – сама по себе уже есть движение, а это значит, что, соприкасаясь с Покоем, она должна создавать новые эманации в нём, то есть словно расширяться ежемоментно. Значит, Сфера не может быть неподвижна в Покое, как учат богословы. А это значит, что ни о каких Запечатывающих Рунах речи не идёт!..
Каррис испуганно оглянулся, словно опасался, что его мысли будут услышаны. Это был, наверное, первый раз, когда могучий разум будущего великого мага Каладиуса шагнул за пределы дозволенного. Наверняка он был не первым, кому в голову пришла эта идея, но даже Ирвин Кинайский не заходил так далеко в своих рассуждениях, по крайней мере, не публично. И юноша, которому исполнилось лишь семнадцать, постарался затолкать эту нечаянно возникшую мысль обратно в голову, в самые дальние и потаённые уголки сознания, пока она не довела его до того же логичного финала, что и великого философа.
Однако же, он не мог не признать, что учение Ирвина очень живо откликнулось в его душе. Он понятия не имел, какого вероисповедания придерживается его учитель – до недавнего времени у него и вопроса такого возникнуть не могло. Но сам Каррис внезапно понял, что теперь и он является одним из тех немногих, кто называют себя протокреаторианцами.
Теперь каждый день, встречаясь с мессиром, он только и говорил, что об Ирвине Кинайском и его учении. Всё это так потрясло юношу, так запало ему в душу, что он не мог говорить больше ни о чём. Каладиус даже полушутя-полусерьёзно поинтересовался, не решил ли мессир Каррис удариться в священство. Но всё же он вполне охотно вступал в эти разговоры, словно чувствуя, что и его разуму необходима разминка.
– Но почему протокреаторианство подвергается таким гонениям? – недоумевал Каррис. – Ведь оно, по сути, не противоречит ничему из того, что говорят арионниты и ассианцы, лишь дополняя их учения и делая более целостными.
– Наивный юноша, – усмехнулся Каладиус. – Да кому какое дело до учений и целостности? Разве ты не понимаешь, что здесь вопрос лежит совсем не в плоскости веры. Испокон веков существовали две могущественные организации, худо-бедно поделившие между собой сферы влияния. Кому же захочется впустить на свою поляну ещё одного собирателя ягод?
– Но, мне кажется, если люди больше узнают об учении Ирвина…
– Ничего не изменится, друг мой, – перебил ученика Каладиус. – Люди своим умишкой с горошину с трудом понимают концепцию двоебожия, а ты хочешь обременить их новыми знаниями о неком триединстве. Как постичь такое дремучему разуму? Да любому селянину проще в выходной сходить в арионнитскую часовенку и запалить лампадку во исполнение молений, нежели пытаться вдолбить всю эту заумь в голову, подходящую лишь для ношения шапки.