Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - стр. 33
Он постоянно вёл с Олни беседы, запрещая тому отвечать односложно, заставляя строить правильные предложения и полноценно выражать свою мысль, хотя это было сущей пыткой для обоих, поскольку ученик не обладал достаточными навыками, а учитель – достаточным терпением. Тем, которые были бы общими для хорошо образованного столичного мага и деревенского невежды, было удручающе мало, но Клай продолжал своё трудное дело с упорством, вполне объяснимым для человека, вынужденного мучиться от безделья.
Не раз и не два у Олни возникало совершенно понятное желание всё бросить и убежать обратно к маме, которую он теперь видел не чаще раза в две-три недели, когда Клай смилостивился над тоскующим подростком и отпускал его на денёк в родную деревню. Но всякий раз, выплакавшись от бессильной злобы на себя, мессира, свои кривые пальцы и свой закостенелый разум, он всё же понимал, что обратной дороги для него нет. Он не мог более вернуться от этой телятины к той.
Глава 5. Ученик мага
Вьюжная зима набросилась на Палатий, словно остервеневший от голода волк, вгрызающийся в замороженный труп околевшей дорогой лошади. Снегу навалило столько, что иные хибары замело по самые крыши. Хорошо хоть сильных морозов пока не случалось, но было ясно, что и их недолго ждать.
Комната Олни не имела собственного очага, довольствуясь тем, что через перегородку была кухня с огромной печью, вполне ощутимо нагревавшей стену, от которой шло ровное, хотя и не слишком сильное тепло. Но парень не жаловался – в его родном доме зимами было куда холоднее. А здесь он просто перетащил кровать к обогреваемой стене и чувствовал себя вполне замечательно.
Из-за постоянных метелей ставни на окне почти всегда были закрыты и в комнате царила вечная тьма. В углу аккуратной стопкой были сложены лучины, которые Олни по привычке ежедневно колол сам. Это позволяло ему хоть несколько минут отдохнуть от постоянной учёбы. Лучины были наколоты так аккуратно, что почти не отличались одна от другой, и ученик мага точно знал, что каждая из них будет гореть четверть часа и ещё минуту. Четыре лучины – час пролетел. За неимением дневного света это был единственный способ следить за временем.
Сказать по правде, Олни мало интересовали вьюги за окном, холод и вообще всё, что творилось вне этой комнаты. Он был поглощён учением. Теперь, когда он уже вполне сносно мог читать и писать, учиться стало куда как легче – он мог делать пометки, мог перечитывать неясные места. Дело в том, что примерно через месяц обучения мессир, видя успехи своего ученика, съездил в Токкей и привёз оттуда с полтора десятка книг, вероятно, отдав за них небольшое состояние.