Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - стр. 23
Через год совместной неуёмной жизни на счету того же Клая было уже три дуэли на шпагах, хотя магов обычно чурались вызывать на дуэль, опасаясь, что те каким-то образом «наколдуют» себе победу. Но острый язык и хмельное бахвальство сделали своё дело. Дважды юноша выходил победителем (никого не убив, лишь нанеся рану достаточно глубокую, чтобы прекратить схватку), в третий раз ему хорошенько продырявили бок, так что около двух месяцев Клай лежал в постели, некоторое время буквально находясь между жизнью и смертью.
Казалось, этот эпизод станет для юного шалопая отличным уроком, и на некоторое время, выбравшись наконец из постели, Клай действительно притих. Шинтансткое общество, какое-то время с выжидательным интересом следившее за тем, что ещё учудят двое друзей, наконец переключилось на иные темы и иные личности.
Но, как оказалось, Клая напрасно сбросили со счетов. Через какое-то время весь великосветский Шинтан обомлел от новости, что вечный бретёр и повеса Клайдий Сарамага ударился в арионнитство, переселившись в один из храмов в пригороде. Некоторое время в это отказывались верить, пока на очередном празднике Благодарных Даров11 не разглядели Клая в толпе паломников, нёсших эти самые дары.
Новоиспечённый послушник заметно изменился – обстриг свои щегольские волосы, сбрил дерзкие усы с небольшой бородкой, переоделся в светло-коричневые одежды. В таком виде его было трудно узнать, но всё же все, кто знал его когда-то, со вздохами подтвердили, что это – именно он, Клайдий Сарамага, собственной персоной.
Новое чудачество Клая обсуждалось гораздо дольше его былых похождений, но и оно со временем забылось. Было решено, что бедняге, видимо, дорого далось его ранение, и, вполне вероятно, из-за этого он слегка повредился в рассудке. Что ж, высшее общество Шинтана вполне способно было породить новых Клаев, так что в какой-то момент времени об экстравагантном отшельнике позабыли, переключившись на куда более интересные и важные события.
И вот спустя почти два года, когда о его существовании все, включая, наверное, и бывшего закадычного дружка Тейнона, уже благополучно забыли, Клайдий вдруг вновь объявился в свете. Это был опять тот же франт в платье по последней моде, с тщательно уложенными и надушенными волосами, и всё с теми же бесовскими искорками в глазах.
Возвращение Клая из мёртвых вряд ли произвело бы больший фурор в обществе, чем его возвращение из арионнитского монастыря. Клай снова быстро сошёлся с Тейноном, заверяя последнего, что изучил у святых отцов абсолютно новые грани манипулирования