Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - стр. 13
Бармен внимательно следил: не плеснет ли бомбардир и подростку тоже? С такого станется…
Парнишке было лет четырнадцать-пятнадцать, курсантская форма висела на нем мешком. Что поделать, Земля себе который год рвет экватор пополам, так что в последнее время такие ребята, все, как один, в обмундировании не по размеру, примелькались рядом с военными. И в доках, и в казармах – да уж и в питейных заведениях: отчего бы нет, раз на боевых палубах дестройеров они примелькались тоже? Так что, даже заявись прямо сейчас патруль, никто бы бармену и слова не сказал. Но у него самого было железное правило: малолеткам – ни капли алкоголя. Ни он сам, ни кто-либо в его присутствии.
Его внук сейчас ускоренные курсы оканчивал: тоже, небось, сидит невесть рядом с кем, в комбинезоне на два размера больше…
Младший внук.
Бармен скрипнул зубами. Он отлично понимал, что такое жизнь под флармиями – но не мог избавиться от потаенной, едва ли не постыдной радости: как бы там ни было, теперь его внуку, последнему из оставшихся, не придется идти в бой на верную гибель. И этому мальчишке тоже.
Мальчишки, оба, его за такую мысль, конечно, не поблагодарят. Ну так ведь и не узнают о ней. И все остальные мальчишки Земли, в форме не по росту – тоже.
Иван с трудом сфокусировал взгляд. Возле дна стакана третий дринк подряд болталась размокшая хлебная крошка. Получалось, он даже не может допить водку до конца? Мерзость какая!.. И слово это, «дринк» ― тоже мерзость. Особенно слово.
Иван тяжело поразмыслил, какие еще слова вызывают такую же гадливость, как слова «дринк» и «флармий», не вспомнил, залпом махнул водку, передернулся, сдерживая внезапную тошноту, и поставил стакан на стол. Хлебная крошка пропала. Ну, хоть что-то он может еще сделать до конца!
В остальном радоваться было нечему. Он тоже проиграл. Он не смог, не успел даже умереть. И все из-за…
…Когда старплазмомех рявкнул: «Малолетку – в капсулу!» и наугад ткнул пальцем в того, кому надлежало выполнить этот приказ – надо же было проклятой судьбе распорядиться так, чтобы палец его указал на капитан-бомбардира Шарганова! А тащить малолетку в спасательный отсек пришлось волоком, в капсулу запихивать насильно: малолетки – они такие, в собственную смерть не верят, поэтому им кажется, что с ними и старшие непременно уцелеют. В результате на эту возню ушел лишний десяток драгоценных секунд. Умом-то Иван понимал, что секунды эти ничего не решали, но все же – были они.
А потом…
Неизвестно, что за оружие применили флармии, но все, находившиеся на борту «Дежнёва», высохли, мгновенно превратились в мумии, словно атакованные ротой голодных вампиров.