Великий крестовый поход - стр. 1

Побережье Далматии поднимается из моря крутыми утесами. В неполной лиге от берега, на вершине высокого холма возле реки Крки и глядя на восток, на горные вершины, стоит городок Шибеник. Река возле него разливается широко и привольно, но ближе к морю снова сужается. Выше же по течению она вытекает каскадом звенящих водопадов из озера, которое обязано ей и другим рекам своим рождением.

В те дни, когда Ангевин Чарльз Роберт стал малолетним правителем хорватов и мадьяр, земли вокруг этих водопадов да и самого озера, кроме того места, где в него впадала Крка, заросли дремучими лесами. Леса эти давно уже вырубили, а землю распахали. Чуть выше по течению, примерно в том месте, где в Крку впадает Чикола, вокруг замка своего хозяина-жупана теснилась деревенька Скрадин.

Но даже внутри стен замка дикие чащобы не давали о себе позабыть. Мало того что по ночам слышался волчий вой, днем тявкали шакалы, на поля совершали набеги олени и кабаны, а иногда и рогатые великаны – лоси и зубры. В округе водились и зловещие существа: в дикой чаще – лешие, в глубине вод – водяные, а позднее, как шептались крестьяне, объявилась и вилия.

Иван Субич, местный жупан, не обращал внимания на болтовню своих крепостных. Он слыл человеком суровым, но справедливым, был близким родственником знаменитого бана Павле и потому знал, что за околицей деревеньки мир не кончается. К тому же он провел долгие годы вдали от родных мест и много воевал. Сражения закалили его, но оставили на память многочисленные шрамы.

Его старший сын Михайло тоже не боялся лесных существ. Юноша давно успел позабыть услышанные в детстве сказки и легенды: образование он получил в монастыре в Шибенике, побывал в бурлящих жизнью портах Задар и Сплит, и даже один раз в Италии. Михайло мечтал о богатстве и славе, стремился прочь от скуки и однообразия, в которых прошло его детство. Отец помог ему попасть в свиту регента, Павле Субича.

Но в то же время он любил родные места и часто приезжал погостить в Скрадин. Здесь его знали как весельчака, отзывчивого, хоть иногда и безрассудного, привозящего с собой краски, песни и захватывающие истории о событиях, происходящих за пределами деревенского мирка.

Как-то утром в начале лета Михайло выехал из замка, направляясь на охоту. Его сопровождало шесть человек – три телохранителя и трое слуг, приехавших из Шибеника. Времена стояли относительно мирные – вражда, как среди венецианцев, так и среди могущественных кланов, поутихла, а последнего местного бандита Иван Субич укоротил на голову еще несколько лет назад. Тем не менее редкий мужчина отваживался отправляться в дальний путь в одиночку, а женщинам подобная мысль и в голову не приходила. С Михайло ехали и его младший брат Лука и двое свободных крестьян – проводники и подручные для тяжелой работы. Позади бежала стая гончих псов.

Вид у охотников был бравый. Михайло был одет по последней западной моде: зеленый кафтан и облегающие штаны, шафрановая рубашка, подбитая шелком накидка, полусапожки и перчатки с отворотами из Кордовы, длинные русые кудри над чисто выбритым лицом покрывала плоская бархатная шапочка. Когда его лошадь становилась чересчур игривой, висящий на поясе кинжал ударял его по бедру. На лошади Михайло сидел так, словно они составляли единое целое. Его слуги, выставившие вперед поблескивающие наконечники пик, выглядели почти столь же браво. Лука, одетый в сюртук, плащ до колен и бриджи, перетянутые крест-накрест ниже колен ремешками, внешне мало отличался от крестьян – разве что одежда его была сшита из ткани получше, вышивка на рукавах красивее, а коническая шапка без полей оторочена соболем, а не кроличьим мехом. И он, и крестьяне вооружились короткими изогнутыми луками и ножами, пригодными для охоты на медведя.