Великий князь - стр. 28
Степняк, который так и не стал любовником моей жены, был красив. Статный смуглый мужчина слегка за двадцать, ни грамма жира, сплошные мышцы, резкий и гибкий. Плюс к этому довольно приятное лицо без оспин с шикарными черными усами. Настоящий степной батыр. Однако сломался он быстро. Его всего-то пару раз на дыбе вздернули, и он рассказал правду. Как я и предполагал, никакой внезапной любви со стороны Тюпрака к Айсылу не было, а имел место примитивный заговор.
После смерти Бачмана род Кара-Холзан возглавил его брат Инэль. Он попытался вместе с несколькими знатными вождями уйти из Приднепровской орды, но не успел. «Дикие половцы» Кучебича разгромили бунтовщиков, прикончили Инэля и сильно прижали вчерашнюю элиту. Однако кое-какое влияние кара-холзаны до сих пор сохранили и старейшины отправили к моей юрте Тюпрака, который считался любимцем женщин. Задача простая – соблазнить жену хана и тем самым опозорить правителя, а заодно род Капаган и старого Торэмена. Вот батыр и старался. Он, в самом деле, смог привлечь внимание Айсылу и даже обменивался с ней устными посланиями через служанок, но не более того.
В общем, ситуация была ясная. Я приказал вызвать Торэмена, который должен выслушать показания Тюпрака. И когда это произойдет, батыру сломают хребет, а старейшин рода Кара-Холзан возьмут под стражу и тоже допросят с пристрастием. Наверняка, они смогут рассказать еще немало интересного. Кто в оппозиции? Что они задумали? С кем обмениваются тайными посланиями? Ну и так далее. А вароги все запишут и представят мне краткий отчет, выжимку из всех допросов. На основании чего будут приняты новые решения и, скорее всего, последуют дополнительные аресты изменников, как реальных, так и потенциальных. А как иначе? Мы тут не в бирюльки играем и слово «демократия» вообще никому не известно. Тем более если так дальше пойдет, и меня не притормозят обстоятельства, через несколько лет в Диком поле появится настоящий каганат, который должен быть крепким и прочным. Так что сорняки лучше выпалывать сразу, пока они не проросли.
Айсылу и сына Истеми я увидел только через три дня, когда Торэмен-бек уже успел выслушать признание Тюпрака и навестил внучку. Что он ей говорил, не знаю. Однако мозги жене вправил и даже перестарался. Я только вошел в белую юрту, как степная красавица бросилась ко мне, заплакала, упала на колени и обняла ноги. Она клялась, что даже не думала об измене и любит только меня, но, прислушиваясь к ее чувствам, я знал правду. Тюпрак, чей образ периодически возникал в ее памяти, нравился Айсылу, и она представляла его своим любовником. Но при этом, несмотря на свою молодость, она умна и прекрасно понимала, какими могут быть последствия. Поэтому боялась. Страх – вот главное чувство, какое я в ней уловил. Айсылу опасалась своих родичей, которые, наконец-то, стали по настоящему уважаемыми авторитетными людьми в большой орде и не хотели из-за нее терять свое положение, а еще страшилась того, что у нее отберут сына. Вот такие дела. И как я должен был поступить? Я поднял женщину с колен, обнял и заверил, что все хорошо и ее ни в чем не обвиняют, успокоил жену как мог и поиграл с годовалым сыном, но на ночь не остался. И все время, какое провел в ставке, белую юрту на берегу Саксагани больше не навещал…