Великий князь Цусимский - стр. 5

. К тому же командующий Маньчжурской армией был назначен на должность рескриптом государя императора, и, несмотря на формальное старшинство адмирала Алексеева, считал, что подчиняется непосредственно царю и больше никому.

Наместник, видя такое пренебрежение его чином, прямо ведущее к разрушению вертикали командования, разумеется, злился, но ничего против выскочки предпринять не мог, у него у самого по морской части война развивалась далеко не самым благоприятным образом. С самого начала войны четыре крупных боевых корабля были утрачены, а еще три тяжело повреждены. Ночное нападение японских миноносцев на внешний рейд Порт-Артура было отбито без потерь для противника, а короткие стычки с японским флотом на ближних подступах к Порт-Артуру выявили значительный тактический перевес, которым обладал противник. Дело тут было не только в том, что в русском флоте после повреждения «Цесаревича» и «Ретвизана» осталось пять эскадренных броненосцев против шести японских, но и в том, что эскадренная скорость^>6 русского отряда порядком уступала групповой скорости японских броненосцев, благодаря чему адмирал Того мог сам выбирать наиболее выгодную дистанцию для боя^>7.

Но с появлением отряда русских кораблей из будущего моряки (пусть и за чужой счет) смогли в значительной степени реабилитироваться и вместе с потомками повести на море дерзкую наступательную войну. Погром в Токийском заливе, который еще назывался личной императорской ванной, бесчинство, устроенное броненосными крейсерами и подводной лодкой в Цусимском проливе, дерзкие операции по прерыванию морской торговли японской империи и, самое главное, погром погруженной на пароходы 2-й армии генерала Оку, учиненный адмиралом Макаровым в заливе Цинампо… После этого акции адмирала Алексеева в Петербурге выросли, и позиции Куропаткина в подковерных административных интригах стали не столь прочными. Кроме всего прочего Наместнику очень понравилась идея Пал Палыч Одинцова послать в штаб Куропаткина в качестве спецпредставителя любимого младшего брата и наследника царя, чтобы тот своей большой волосатой романовской лапой хорошенько взбодрил этот курятник. Как ни удивительно, но ответ из Гатчины пришел быстро, император согласился с предложением господина Одинцова, благословил труды своего младшего брата и попросил, чтобы тот был поосторожнее на фронте.

Сам же Михаил Александрович тоже был не прочь принять участие в первом в своей жизни по-настоящему большом деле, тем более что для решения тактических и стратегических задач в помощь ему был дан полковник генерального штаба Агапеев. Кроме того, господин Одинцов обещал, что как только дело дойдет до сражения, в его распоряжении окажется некогда майор российской, а ныне полковник русской императорской армии, вместе со сформированной им на Эллиотах бригадой морской пехоты. Несмотря на траур и общую охватившую его апатию, император Николай все же подписал именной рескрипт, производящий Новикова в полковники императорской армии со старшинством с первого апреля сего 1904-го года. И сделано это было не ради сестры Ольги, а ради государства российского, ибо формируемой бригаде морской пехоты требовался полноценный командир. Да и совестно было Хозяину Земли Русской оставлять без вознаграждения столь отличившегося офицера. Но Новиков присоединится к Михаилу потом, а пока в его сопровождении только взвод любимых кирасир и взвод ахтырских гусар, которых ему «уступила» сестрица Ольга, ибо невместно наследнику престола и любимому брату царя передвигаться без эскорта.