Великий Ганнибал. «Враг у ворот!» - стр. 65
…Кстати сказать, тунетская победа пунов над Римом оказалась одной из крупнейших – первых над последними – за всю историю всех трех Пунических войн. Кроме того, пожалуй, это единственный случай, когда карфагенские слоны смогли прорвать строй римской тяжеловооруженной пехоты. Более того, только спустя полвека римляне смогли снова развернуть полномасштабную войну «под стенами» Карфагена…
Надо отдать должное разгромленным остаткам римского воинства: они не только умело окопались в прибрежной Клупее, но и сумели отбиться от всех попыток карфагенян их добить и сбросить в море. Высланный за остатками римской армии флот (впечатление от гибели армии Регула было столь ошеломляющим, что Рим не решился дальше продолжать борьбу с Карфагеном на его территории!) по дороге домой попал в сильный шторм, и оставшиеся в живых римляне утонули у юго-восточных берегов Сицилии. Тогда неподалеку от города Камарины 284 корабля из 350–364 пошли на дно. Всего в тот день погибло около 100 тысяч (?!) человек – гребцов и воинов! Двойная неудача – разгром на суше и трагедия на море – была серьезным ударом по военному престижу Рима, и ему предстояло напрячь все свои силы, чтобы удержать инициативу в своих руках.
…Между прочим, Регул не только погубил войско, но и сам оказался в плену, причем его дальнейшая судьба доподлинно неизвестна. По одной из версий, более похожей на красивую легенду, «раскрученную» последующими поколениями проримски настроенных историков, спустя годы он был отправлен в Рим с очередным посольством Карфагена о мире. Теперь его судьба зависела от успеха переговоров о мире. С него было взято клятвенное обещание, что, даже не заключив перемирия, он обязательно возвратится из Рима в Карфаген! Прибыв в Вечный город, Регул отказался вступить в город, так как, по обычаям предков, став по воле рока неприятельским послом, должен был быть выслушан за городом. Регул доложил сенату, что производить обмен военнопленных не следует, поскольку римляне-пленники проявили трусость и сдали оружие неприятелю, а значит, они недостойны сожаления и не могут с пользой служить отечеству. Тем более, убеждал Регул: многие военнопленные карфагеняне, вернувшись на родину, тут же снова возьмутся за оружие. Ни мира, ни перемирия заключать не нужно, потому что дела врага находятся в плачевном состоянии, следует его добить. Сам же Регул, верный своей клятве, возвратился в Карфаген, где и умер в… тюрьме. Его замучили, посадив в бочку, утыканную гвоздями. Где здесь вымысел, а где быль – сейчас судить сложно. Кстати сказать, по некоторым данным, столь же туманна и роль спартанца Ксантиппа в победе карфагенян. К сожалению, его предшествующая и последующая деятельности нам доподлинно неизвестны. Скорее всего, это был типичный эллинский стратег-кондотьер, которых было так много в недавно закончившуюся эпоху войн диадохов. Когда почти сорок лет полководцы – соратники Александра Македонского ожесточенно воевали друг с другом по принципу «все против всех» и высококлассный наемник за очень большие деньги резал сначала одних, потом – других, затем опять – первых, потом – снова вторых и т. д., пока сам не отправлялся к праотцам. Кое-кто даже возвел сына Лакедемона в роль учителя пунов в полководческом искусстве, но некоторые из историков потом отрицали его весомую роль в том славном бою. Как обстояло дело на самом деле, сегодня неясно: то ли пуны, опасаясь возросшей популярности Ксантиппа, якобы «убрали» победоносного наемника, утопив его корабль по пути на родину, то ли он все же вовремя «поставил паруса, наполнил их попутным ветром» и благополучно отбыл восвояси. Важно другое: именно «с легкой руки» «понюхавшего пороху» Ксантиппа после тунетской победы ход Первой Пунической войны перестал столь однозначно складываться в пользу Рима…