Великий Дракон Т-34 - стр. 22
Мария Алексеевна часто закивала в ответ, улыбаясь светло и радостно.
Уходил Александр Ковалев из станицы на рассвете твердым, размашистым шагом и даже нашел в себе силы обернуться на пригорке и помахать маленьким старичкам, одновременно поднявшим руки для крестного знамения.
Когда Саша почувствовал спиной, что его не видно больше от порога, то рухнул на траву и долго безутешно плакал, стуча кулаками по гулкой земле. Его сердце точно знало, что в этой жизни он больше никогда не увидит ни деда, ни бабушку. А еще его сердце говорило, что и дедушка, и бабушка, и вся чудесная станица Степная, и неведомые прекрасные папа и мама будут с ним всегда.
Ковалев поднялся с земли, отряхнул приставшие былинки и отправился дальше. Его неожиданные, с детства не случавшиеся слезы высохли сами собой, и само по себе пришло еще одно знание: за ночь сердце Саши Ковалева стало большим, и теперь сможет выдержать все, и даже еще чуть-чуть.
В левом нагрудном кармане Александра в такт уверенной мужской поступи раскачивалась загадочная металлическая чешуйка размером с царский пятак.
Глава 2
Виктор Неринг родился в небольшом германском городке Пассау, совсем недалеко от границы с Австрией. Его отец, Генрих Неринг, служил директором муниципального архива, расположенного в подвале городской ратуши. Архивом в свое время заведовали и дед Виктора, и прадед. Образованные и начитанные, Неринги охраняли и приумножали историческую память славного Пассау и его окрестностей.
Отец настойчиво интересовался школьными успехами Виктора. Ребенка, абсолютно не тянувшегося к знаниям в рамках школьной программы, это огорчало – похвастать было нечем.
Младший Неринг был слабым, болезненным мальчиком с тонкой шеей и задумчивыми глазами. Он проводил свое время в мечтах и не участвовал в играх сверстников, вызывая у родителей недоумение и тревогу. Правда, уже в раннем детстве Виктор проявлял неожиданную способность к чрезвычайному напряжению воли и концентрации сил. Для этого существовало единственное условие: ребенок должен был самостоятельно увидеть и осознать необходимость сделать усилие. Однажды – это было в начальной школе – господин Эрбахер спросил Виктора, как пишется слово «сосиска». Белобрысого худенького мальчишку сосиски не интересовали ни в натуральном виде, ни тем более в качестве словесного символа, и он ответил что-то невпопад. Одноклассники отсмеялись и замерли, послушные движению брови педагога, и господин Эрбахер, пройдясь от доски в дальний конец классной комнаты и обратно, заявил, что досрочно распустит школьников на каникулы, если Виктор сдаст экзамен по грамматике на «отлично». Не обращая внимания на кривлявшихся одноклассников, Виктор, стоявший возле своей парты, внимательно посмотрел на учителя.