Размер шрифта
-
+

Великие мысли великих людей. XIX – XX век - стр. 5

Наша религия – религия неравенства.

Для поэзии идея – это все… Поэзия вкладывает чувство в идею…

Неравенство естественным образом приводит к материализации высшего класса, опошлению среднего и озверению низшего.

Мне за тридцать, и я уже обледенел на треть.

Власть философа над миром – не в метафизических умозаключениях, а в том высшем смысле, благодаря которому он эти умозаключения вывел…

Провинциальный тон всегда резок, он апеллирует не к духу и интеллекту, а к крови и чувствам… предпочитает не уговаривать, а отчитывать.

Критические способности ниже творческих… выражение творческой мощи, свободной творческой энергии – высшая функция человека.

Человека всегда будут привлекать идеи, самые несоразмерные. Для создания литературного шедевра одного таланта мало. Талант должен угадать время. Талант и время нерасторжимы…

Человечество, в массе своей, никогда не будет стремиться увидеть вещи такими, какие они есть…

Критик окажет пользу человеку практическому лишь в том случае, если не станет потворствовать его вкусам, его взглядам на мир.

Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!

Мы забываем по необходимости, а не по желанию.

АХМАТОВА

АННА АНДРЕЕВНА АХМАТОВА (ГОРЕНКО) (1889–1966) – РУССКАЯ ПОЭТЕССА. ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ Е. ЕВТУШЕНКО – «БЕЛАЯ НОЧЬ» РУССКОЙ ПОЭЗИИ.

Любовь покоряет обманно
Напевом простым, неискусным.
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Сильней всего на свете
Лучи спокойных глаз.
О, есть неповторимые слова,
Кто их сказал – истратил слишком много.
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти…
…не пытайся для себя хранить
Тебе дарованное небесами:
Осуждены – и это знаем сами —
Мы расточать, а не копить.

Земная слава как дым…

Тот счастлив, кто прошел среди мучений,
Среди тревог и страсти жизни шумной,
Подобно розе, что цветет бездумно,
И легче по водам бегущей тени.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…
Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, Боже, как их замолчать заставить!
Ржавеет золото, и истлевает сталь,
Крошится мрамор. К смерти все готово.
Всего прочнее на земле – печаль
И долговечней – царственное слово.
Наше священное ремесло
Существует тысячи лет…
С ним и без света миру светло.
Но еще ни один не сказал поэт,
Что мудрости нет, и старости нет,
А может, и смерти нет.
Что войны, что чума? – конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?
И в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
Страница 5