Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - стр. 179

, а сидели бы у себя в заточении лазаретов и госпиталей… Наш всероссийский символ – «осади!» Господи, Боже мой – когда-то наши россияне выйдут из рабского положения каких-то «существователей», а не граждан?! Что мудреного, что мы в глазах немцев не более – не менее, как «Russische swein»[668]…

Паскудная черта в воспитании военных: всякого покойного человека они готовы считать бездельником, суетящегося же – энергичным и дельным! Сами они свою энергию и продуктивность рабочую проявляют точь-в-точь как [вз] балмошная хозяйка, и себя расстраивающая, и не умеющая управляться с прислугой; начальствующие лица по отношению к подчиненным, нужно – не нужно, но обязательно их «подперчивают», да еще в оскорбит[ельных] выражениях; сами бесятся и увеличивают лишь нервное настроение среди окружающих.

Сегодня эвакуировал до 3 тысяч раненых. Масса из них «пальцестрелов».

По газетам выходит, что мы только и делаем, что храбро и умно побеждаем уже еле-еле дышащего противника; даже разгром нашей армии рисуется в таких красках, что немцы будто бы совершили большую ошибку и сели в калошу, мы же… мы же… скоро будем в Берлине! Если бы по газетным данным и сообщениям да составить историю текущей войны, то это вышла бы не история, а претенденциознейшая сказка.

Д-р Щадрин как тип (его вечное отыскивание покойного угла!).

Вопреки писаным законам: фон Будберг уволен в отпуск на 2, а Сиверс – на 6 недель; имеются случаи увольнения в отпуск (конечно, высших чинов, для коих законы не писаны!) «по смертельной болезни» жены! Г-жа комендантша мной хочет совсем завладеть: надоедает ужасно и по телефону, и лично своими бабьими приставаниями по устроенным ей разным благотворит[ельным] учреждениям.

16 февраля. Солнце светит вовсю, весна идет, весна идет!.. Скоро вот-вот из оттаявшей земли покажутся и лепестки синеглазых фиалок. С полудня захмурилась погода и заснежило. На душе же у меня почему-то необычайно весело. Причину надо искать в подсознательном департаменте…

Совершили объезд вместе с Кайгородовой и Радкевичем нек[ото] рых врачебных учреждений «ее ведомства». Узнал радостную весть: «высота 103» нами окончательно взята, немцы будто бы принуждены теперь отступать вследствие успешности наших действий в праснышском направлении к Нейденбургу[669]. Стратеги наши потирают руки, что для немцев складывается теперь обстановка быть охваченными, но более-де шансов, что они мастерски, как вьюны, ускользнут. Денщики наши уже спрашивают: «Скоро ли мы опять приедем в Марграбово?» Этот город они предпочитают Гродно