Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - стр. 122
За обедом командующего не было – уехал по войскам. За трапезой сидел отставленный от должности один полковник кавалерийский фон Веттер-Розенталь[422], к[ото] рого мы сегодня свидетельствовали на предмет установления его негодности по состоян[ию] здоровья продолжать в данный момент военную службу, ч[то] б[ы] не так уж позорно было этому витязю уезжать в Россию. Среди моих превосходительных соседей по столу велись интимные разговоры; упоминалась фамилия Скоропадского[423]; удивлялись, как ему дали какую-то крупную часть; оказывается – место было создано для него; «дело», говорят, простое: поезжай в ставку Верховного главнокоман[дующ] его, если есть там заручка – дадут любое место, и это теперь гораздо легче-де делается, чем в японскую войну – теперь безо всякой необходимо[сти] сноситься с министром финансов, контролем внутренних дел и пр. И передавалось это беседующими благодушным тоном, безо всяких признаков раздражения и возмущения, когда у меня все нутро перевертывалось. Молодцом еще считают того, к[ото] рый какими бы то ни было подлыми средствами и путями, но лишь только бы добился теплого местечка или такого назначения, к[ото] рое по сравнительн[ой] своей высоте возможно более бы контрастировало и не соответствовало убогости его служебных достоинств. Это ли не цинизм и не моральное растление?! Такие ли порядки и у «варваров»-немцев? Не думаю. А казнокрадство, жульничество и недобросовестность в исполнении общественн[ого] или государств[енного] дела доходят ли до таких Геркулесовых столпов у этих «варваров», как у нас? Тоже сомневаюсь. Был ли бы так долго терпим у «варваров» на своем ответственном посту такой всеми также уже давно признанный мерзавец и негодяй как Ренненкампф, до погубления им двух армий еще в мирное время содеявший так много зла[424]?
В нашем командующем Сиверсе я все больше обнаруживаю симпатичных черт: сегодня за ужином он торжественно запретил покупать и ставить на стол появившийся впервые у нас здесь особый напиток «из радиоактивных источников Воейкова[425]», мотивируя, что это простая колодезная вода под звонким названием стала широко распространяться только с того времени, как Воейков сделался дворцовым комендантом!
Рептильная наша пресса называет немецкие войска полчищами, рисует их весьма бедственное положение в отношении питания, одежды, утомления, заранее уже подсчитывает размеры долженствующей быть взятой нами контрибуции с австрийцев и немцев, у нас же все находит великолепным: и вожди-то наши, в противоположность вражеским, гениальные, и войска благоденствуют!! Даже поражения наши и неудачи ухитряется же так изобразить, что они кажутся прямо-таки блистательными победами! С отвращением, но волей-неволей читаю.