Великая тушинская зга - стр. 4
– В принципе, ты прав, но в следующий раз попробуй сначала поговорить, – посоветовала ему Принцесса, когда Серёжа дожидался маму из кабинета завуча.
Завуч что-то громко говорил за дверью, мама иногда тоже, но значительно тише. Ещё в кабинете была приглашённая завучем врачиха.
Всю обратную дорогу мама молчала, а дома посадила сына на диван и сказала:
– У меня никакой жизни нормальной нет, и у тебя не будет, если ты так себя будешь вести. Мы здесь с тобой чужие пока, сынок. И никакой ты не гидроцефал. Это наследственное. У твоего дедушки тоже была очень большая голова, хоть он читать и не умел.
Потом мама разрешила подключить к розетке купленный ею проигрыватель «Юность». Пластинка пока была одна. С четырьмя песнями Высоцкого. Особенно Серёже нравилась песня про коней, которые несли Владимира Семёновича к самому краю пропасти, а он отчаянно этого не хотел, но и не сопротивлялся особо.
На следующий день после уроков Хольда и Борька дожидались его за школой, у дырки в массивном чугунном заборе.
– Пойдёшь с нами плот строить? – с ходу предложил Пророк.
– Конечно, пойду, – обрадовался мальчишка. – Только я быстро портфель домой занесу и переоденусь.
– Добро, – похвалила его за понятливость девочка. – Мы тебя здесь ждём.
Серёжа бегом побежал домой. У его подъезда на двух табуретках стоял гроб, обитый блестящим бордовым сатином, в гробу мирно покоилась сухая старушка. Её живые подруги сбились в кучку под козырьком подъезда. К ним неторопливо подтягивались музыканты из духового оркестра, в одинаковых мятых чёрных костюмах.
Мальчишка прошмыгнул между живо скорбящими между собой старушками и побежал по лестнице домой, где быстро переоделся и съел оставленный мамой бульон с курочкой и вермишелью. Ел он на кухне, за своим столом. У окна стояла Лилия Ивановна и смотрела вниз на гроб. Смотрела и говорила вслух:
– Вот, Тамарочка, и всё! Николаич тебя уже заждался. Чего тянула? В пансионат даже ездила! Не тот сейчас дух в людях! Помирать не хотят.
Серёжа помыл за собой посуду и побежал обратно к друзьям. Звуки похоронного марша его застали на лестнице. Мальчик даже прыгал через ступеньки им в такт. Это его в конце концов и подвело. Ожидаемо, в нужный момент большие медные тарелки не соприкоснулись, Серёжа растерялся, оступился и покатился сквозь входную дверь прямо к табуретам, на которых стоял гроб. Один табурет он выбил, гроб перекосило, и покойница с жалобным шуршанием выскользнула из гроба прямо на асфальт. Вслед за старушкой из гроба высыпалась целая охапка орденов и медалей. Видимо, подруги, собиравшие Тамару в последний путь, не решились украшать её чёрное платье наградами прошлого и положили их просто у изголовья.